| Strannik | Дата: Понедельник, 15.03.2010, 21:31 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Прерванная жажда.
«За секунду до того, как я открыла дверь, в комнате раздался шум. Дверь распахнулась. На полу сидел отец, ноги широко расставлены, лицо красное. От неожиданности я оторопела. В комнате все — «Че, че. Грохнулся вон с табуретки, вот че». Рядом с отцом валялся перевернутый табурет. Верхняя дверца шкафа была открыта. Отец потер затылок, выругался: «Язви ее, куда ж она подевалась?» Я хотела спросить, чего он ищет. Отец хлопнул себя по лбу, проворно вскочил на ноги, бросился к сундуку. Между сундуком и выступом стены была узкая щель. Отец положил щеку на сундук, а руку запустил в щель: «Вот е-кэ-лэ-мэ-нэ! Богу душу в рай! И тут нет!» «Может, в сундуке?» — рискнула предположить я. «Еще чего!» — отец презрительно фыркнул. Стал опять чесать затылок, смотрел мимо в окно, углы рта опушены, лоб избороздили глубокие и, видимо, очень личные воспоминания. Перевел взгляд на меня — будто только увидел. Голос сделался грозным: «А ты чего тут?» — «Да я — попить». — «Ну иди, пей». Я юркнула на кухню, зачерпнула ковшом воды. На улице было не жарко, но я набегалась до жажды. Вода была вкусная, холодная, с едва уловимой кислинкой железа. Отец сам сделал ковш из легкого блестящего металла. Я отерла рот рукавом, бросилась назад. Отец стоял посреди комнаты и ругался: «Единственный выходной — и на тебе! Хотел провести как человек. Так нет же. где там! Хрена с маслом!» Я попыталась прошмыгнуть на улицу, отец схватил меня за руку: «Скажи, мать вчера что-нибудь находила?» «Что?» — спросила я. «Что» — это не твоего ума дело. Я тебя спрашиваю: мать ничего не находила?» — «Ничего». «Тогда где же она?» — взревел отец. Он буравил меня подозрительным взглядом. «Не знаю, я ничего не брата», — пролепетала я и пробкой вылетела наружу. Отбежав подальше, перевела дух. Меня обступили девчонки: «Ты где была?» — «Дома. Пить бегала». — «А-а. Ну, давай вставай, а то без тебя всех девчонок вышибли». Я вбежала на площадку между двумя мальчишками. Повернулась к тому, кто держал мяч. Это был Юрка. «Тебя тоже выбьем». — закричат он и взмахнул рукой. Но произвести бросок ему было не суждено. Раздался звук клаксона. Из-за дома на нашу улицу въехала огромная черная машина. Юрка застыл с поднятой рукой. Все девчонки и мальчишки, что были вокруг, рванули к машине. Такие машины к нам не заезжали. Черный сверкающий лимузин остановился. Дети облепили его. «ЗИС», это «ЗИС», — восторженно шептали пацаны. За рулем сидел серьезный водитель в кожанке и черной фуражке. На заднем сиденье располагался высокий человек с умным приятным лицом. Большие глаза смотрели сквозь круглые очки. Он улыбался. Его взгляд выделил меня. Он спросил: «Девочка, а где тут дом номер 17 дробь 9?» — «Не знаю, — сказала я. — А кто вам нужен?» — «Владимир Михайлович Степанов». Я распахнула глаза: «Это мой папа». Человек засмеялся: «Как же ты не знаешь номер дома, где живешь?» Я потупилась. «Сможешь показать?» — спросил человек, придвигаясь ко мне. «Смогу», — сказала я. Человек распахнул дверь: «Залезай». Детвора испустила стон зависти. «Ну, куда ехать?» Я показала вперед. До дома было метров сто. Водитель дал гудок. Ребята прыснули в стороны. Через минуту подкатили к дому. Я выскочила. Человек вылез из машины. На нем было гладкое, тонкое черное пальто без шарфа. «Ну, веди», — подбодрил он. Я вбежала по ступенькам, открыла дверь, мы прошли через терраску. На всякий случай я постучала. «Кого черт несет!» — раздался голос отца. Щеки у меня вспыхнули, я приоткрыла дверь, просунула голову, сказала: «Па. к тебе какой-то дядя». «Кто еще?» — буркнул отец и вышел. Лицо его стало меняться. Из недовольного и противного оно складывалось в улыбчивое и участливое, проходя степени недоверия, сомнения, удивления, наконец, восторга. Голос стал мягким, с сахарными оттенками: «Николай Ильич. Вы? Здесь?» — «Да вот. Владимир Михайлович, ваша помощь понадобилась. Не могут наши мастера выточить одну деталь. Говорят, только вам под силу. Извините, я знаю, у вас сегодня выходной». «Да что вы! Что вы! — замахал руками отец. Я мигом». Он исчез за дверью. Николай Ильич посмотрел на меня: «Как тебя зовут?» Ответить я не успела. Дверь раскрылась, появился отец в пиджаке и серой кепке. Они сели в машину и уехали. Отец вернулся вечером. Его распирало от гордости: «Сам Камов за мной приехал! А?! Ты понимаешь?» Он заглядывал мне в лицо: «Сам генеральный конструктор!» Он выпрямился: «А думали. Михалыч — это что? А Михалыч о-го-го! Да мы с Камовым «Ка-8» сдаем. Во так!» Он исчез в подвале, вынырнул, прижимая к груди валенок: «Вот она где. Нашлась родимая!» Запустив в валенок руку, он извлек зеленую поллитровку. Мы с мамой, обнявшись, сидели на терраске. Из комнаты доносилась песня: «Чистота кругом, порядок...» Потом фаза благодушия заканчивалась, следовал приступ ярости. В одну из таких ночей мать вырвалась из рук отца, схватила меня и мы бежали прочь, в темноту. Мать остановила грузовик, и за два двадцать — цену «Беломора» — шофер привез нас к сестре матери. Назад мы не вернулись. Отца я увидела через много лет».
Находим на левой руке линию отца (рис. 3—4, синий).
По методу поворота — это первая самостоятельная линия, идущая под углом к линии жизни.
Как видно, перейдя линию рождения (рис. 4, желтый), линия отца резко, почти под 90° поворачивает к ульнарному краю ладони.
Строго говоря, поперечная линия уже не является линией отца (потому на рис. 4 она дана зеленым цветом).
Эта линия принадлежит группе под общим названием via lascivia (признаки пристрастий, наличия в организме токсических веществ и т. п.).
В данном случае линия выражает потребность в физическом стимуле.
При слиянии с отцовской линией характеризует последнего как алкогольно-зависимого.
Это послужило причиной развода.
|
| |
| |
