| Strannik | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 19:59 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Верный расчет.
«Как назло, луна светила вовсю. Свет ее гулял по реке и поднимался вверх до самого диска. Понтон был как на ладони. Нас несло на остров. Остров черной, страшной громадой чернел вдали. До него сколько? Десять, может, пять минут. Река спешит, вода бурлит, несет с неистовой силой. Нас качает, вертит. Шарахаются берега. Мысли скачут туда-сюда. Не сосредоточиться. А ведь надо о самом важном. Что самое важное? Что? Где оно? Ничего не приходит в голову. Голова пуста. И полна одновременно. Полна всякой мелочи, клочков, обрывков. Неужели всего пять минут? Всего триста ударов сердца. Уже двести девяносто девять. И надо будет делать выбор? Нет, выбор уже сделан. Сделан. Вот почему там, где-то там летит навстречу последний удар сердца. Навстречу горячей точке. Они столкнутся, и останется точка, а сердца не будет. Это странно. Меня не будет. Никогда. Это невозможно. Неужели? Я посмотрел на руку. Рука сжимала тяжелый черный уголок со сверкающей полоской луны. Ручное животное. Со смертельным взглядом. Неужели это так: тронешь маленькую извилистую лапку, животное вздрогнет, сверкнет своим глазом, выбросит раскаленный шипящий уголь? И — все. Это смешно. Этого не может быть. Последний раз сожмется сердце — и все? Как это я перестану быть? Я. Вот оно есть и сейчас его не будет. Но ведь нельзя умереть. Немыслимо. Другие понятно — они умирают, но я? Я? Как это будет? Как же без меня? Родители, папа и мама. Я держу обоих за руки, они несут меня через лужу. А школа, школьные друзья? Сашка и Серега? Куда они могут деться? А первая учительница Раиса Васильевна? А девочка из 10 «А», от ее синих глаз вскипает душа и летит ввысь сердце? И тот первый день войны, когда я видел слезы на глазах бородатых мужчин. Чудаки, чего они плачут?! Война — это здорово! Бой! Страсть! Подвиг! Победа! Победа сияет вдали, как вершина, и тоже без меня? Но как может исчезнуть победа, все дни, все мгновения моего прошлого, все волшебство бытия, все радости и беды, мечты, надежды, знания — они как серебряная неисчислимая чешуя, как несчетные блики луны на водной глади — ткань души моей. Куда без меня? Нас не разделить. Не расторгнуть. Не разорвать. Не отвести друг от друга. Я обвел глазами лица бойцов. Трое ребят. Таких же, как я. Они растеряны, испуганы. Вот Сашка, он, как и я, приписал себе год и сбежал на войну. Мишка, он поймал немецкую фанату и бросил ее назад. Витька лег под танк и сзади метнул зажигательную бутылку. Ерунда! Они не могут бояться. Нет, это луна. Ее двойственный, предательский свет.
«Нас несет на остров Маргет. Там немцы. Оружия у нас нет. Здесь всего четыре пули». Сказал и похолодел — четыре пули. Как вымерено. Как точно. Продолжил: «Обиваться нечем. А в плен не сдадимся». «Не сдадимся, лучше смерть», — глухо, твердо сказали все. «Я первый», — произнес я. Я приставил пистолет к груди. Последний удар сердца. Ну вот. Стало темно. Луна скрылась. Черное небо уже вливалось в грудь. Нет, еще немного. «Подожди, — крикнул Сашка, — командир, лучше ты нас, потом себя». Сашка, милый Сашка. «Нет, пусть каждый сам», — сказал я. Я потянул крючок. Ну! Давай! Нет, я не боюсь, просто еще три удара. Как это много — три удара сердца. Еще три. Один... Как понтон мог оторваться? Непонятно. Да и не важно. Теперь не важно. Оторвался, и все. Не об этом надо. Два. О чем же я хотел подумать? Два. Вдруг понтон что-то задел днищем, остановился, его крутануло, я потерял равновесие, рука дернулась, грохнул выстрел. Грудь ожгло. Я не чувствовал боли. Я стоял. Я был жив. Я не понимал. Я смотрел на ребят. Их лица — застывшие маски ужаса и удивления. Это смерть? Это и есть смерть? Я поднес пистолет к глазам. Понтон еще раз крутануло. Я ощупал грудь. Я жив: пуля прошла под мышкой. Я заглянул в дуло. Тогда глаз в глаз. «Стой, командир, — закричал Сашка. — Берег! Нас на берег выбросило!» Витька спрыгнул в воду. Ему — по колено, ухватился за край понтона, стал тянуть. Мы попрыгали с понтона, вмиг вытащили краем на отмель. «Теперь не снесет», — бросил Мишка.
Остров Маргет вспыхнул огнями. Во все стороны от него протянулись жесткие блестящие штрихи пуль. «Опомнились, — радостно закричал Сашка. — Поздно! Накося теперь выкуси!»
Рассмотрим руку дочери героя истории.
По методу фиксированных позиций линия Отца — ближайшая к линии Жизни (синий).
На линии видны две крестовидные фигуры (красный) — выражение нарушений системы самосохранения, при которых возникают опасности для жизни отца.
Чтобы проверить выживаемость отца при таких знаках, проверим его линии по методу поворота — это первая линия, которая направлена под углом к линии жизни (желтый).
Линия не имеет нарушений.
На основе сравнения двух показателей можно констатировать: случайная смерть отцу не угрожает.
|
| |
| |
