| Strannik | Дата: Четверг, 17.05.2012, 19:42 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Щелчок.
«Было это давненько. В отрочестве. Я не был записным хулиганом, но, если набегали обстоятельства, мог изрядно напроказничать. В школе совершались обычные мелкие пакости, мало достойные упоминания. Были и более ущербные занятия. Тогда в моду вошли круглые рогатки из жесткой стальной проволоки. Почиталось за геройство из рогатки разбить лампу уличного фонаря и быстро смыться. Или проникнуть ночью в близлежащий механический завод. Там набирались прекрасные бронзовые трубки, словно специально сделанные для стрельбы сухим горохом. Края одного конца были загнуты наподобие мундштука музыкальной трубы, а на другом были две стильные дырки. По непостижимому недомыслию никто не считал это воровством.
Неизвестно, куда завела бы меня моя непутевость, если бы однажды моему образу жизни не был положен быстрый и почти мистический конец.
Был август, оставалась неделя до школы. Я забежал к приятелю. Пока он собирался, я заглянул в комнату и увидел его бабушку. Она сидела в кресле, голова ее упала набок, в руках были спицы, а у ног валялся клубок ниток. Она была, может, и не очень вредная, но шибко ворчливая старушонка. Не отдавая себе отчета, я схватил клубок и стал тихонько обматывать и привязывать ее ноги к креслу. Она возьми и проснись. Я оторопел... «Ах ты, паршивец», — вскричала бабка и схватила меня за ухо. Я вырвался и бросился к дверям. «Ну погоди же, утащат тебя черти за твое баловство!» — полетело мне вслед. В чертей я не верил. Бога не боялся. Все это были сказки и суеверия, и я не упускал случая показать язык иконам, стоящим у матери на кухне. Несмотря на это, уши горели, а на душе было скверно. Скорее всего, я боялся, что обо всем будет доложено родителям и мне влетит.
Последующие события разворачивались стремительно. В тот день, вечером, была намечена вылазка в яблоневый сад. Тогда еще были такие в черте города. Нас было человек семь. Отправились, как стемнело. Мои товарищи легко перемахнули высокий забор. Со мной приключился казус. Я поднял ногу, воткнул ее в щель и стал подтягиваться. Под левой рукой с треском отломился кусок забора, и я задом рухнул вниз. Но не упал, а повис вниз головой. Правый ботинок застрял в щели. Было совершенно темно, руки не доставали земли, кричать я не мог, дабы не подвести товарищей, а подняться на прессе и вновь схватиться за край забора не хватало сил. Я решил ждать. Ребята полезут обратно и помогут. Прошло много времени, а их не было. Как потом выяснилось, в темноте они ушли далеко и перелезли обратно в другом месте. Я этого не знал и, отчаявшись, стал тихонько звать: «Пацаны». Тишина и темнота. Я уже не понимал, где нахожусь. Вдруг шум шагов и голос: «Что, попался!»
Возникло перевернутое лицо, освещенное огнем папиросы. Сильная рука придержала спину, удар по пятке ботинка, он вылетел из ловушки, я освободился и был поставлен на землю. «А теперь дуй отсюда!» Я рванул в темень, под клены. Тут же грохнулся — нога онемела. Потом все прошло, и я добрался до дома. «Где ты шляешься? — напустилась мать. — Давай в постель, завтра рано вставать». — «Почему, завтра ж воскресенье?» — «От завода едем за грибами, вот почему», — сказала мать. Я нашкодничал, чувствовал вину, потому не стал спорить и улегся. Подняли часов в пять. Уселись в крытый грузовик и часа четыре тряслись по дорогам. Остановились. Спустились на землю. В нос ударил густой, свежий аромат леса. Разбрелись. Я пошел с матерью, а сестра — с отцом. Народу было много. То и дело встречались. Перекликались. Часа два я бодро заглядывал под все кочки и скоро набрал свою корзинку. Солнце припекало, меня разморило, я тыкался в бок матери. Бросил взгляд через поляну. Показалось, там отец. «Вон папа, — сказал я, — пойду к нему». «Давай», — разрешила мать, не обернувшись. Она наклонилась за грибом. Пройдя несколько шагов, я увидел, что обознался. Это был не отец. Я, будучи уверен, что мать рядом, спокойно сел под дерево, блаженно откинулся спиной на ствол и мгновенно уснул. Я открыл глаза, зевнул, потянулся, встал, взял корзинку и пошел назад к матери. Мне думалось, я проспал несколько минут. Матери не оказалось на месте, где я ее оставил. Кругом — ни души и подозрительно тихо. «Ладно, — сказал я сам себе, — надо идти к машине». Я запомнил, где она стояла. На дороге между двумя рядами леса. Я зашагал меж елей, ни секунды не сомневаясь, что иду правильно. Я шел очень долго. Лес и не думал кончаться. В какой-то миг я остановился в недоумении. В памяти я ясно видел дорогу и несколько крытых грузовиков на ней. Я взял правее, потом левее — кругом лес. Охваченный паникой, я решил вернуться назад на поляну. Я развернулся и шел, шел, продираясь сквозь кусты. Я не нашел поляны, кругом были незнакомые места. Тут я заревел и стал беспорядочно носиться по лесу. Это продолжалось бесконечно. Стало смеркаться. Я выбился из сил, не заметил, как потерял корзинку и нож. Неожиданно мне почудилось, что за кустарником блеснул свет. Окрыленный, я вскочил на ноги, бросился напрямик через зеленую гущу. Вдруг земля под ногами оборвалась — я ухнул в темную жижу. Провалился по грудь. Хотел было повернуться назад, как почувствовал, что какая-то рука схватила меня за правую ногу и потянула вниз. Ужас пробил душу. Никогда в жизни не ощущал такого животного страха. Волосы шевелились на голове. Я тут же вспомнил чертей, обещанных бабкой, и завопил так, что лес зазвенел. Сверху, над головой возникли два луча света, задвигались длинные тени. Я услышал треск, крики, бежали люди. Меня выдернули из трясины. Передали отцу. Он донес меня до машины. Мать плакала. Моя правая нога была босая. Ни ботинка, ни носка. «Папа, меня кто-то схватил за ногу». Отец рассмеялся: «Ты просто зацепился за корягу». Дома я рассмотрел ногу. Стопа была в синяках. В их расположении я угадывал следы пальцев, и мороз бежал по коже. Не могу объяснить почему, но эти два случая отбили мне охоту безобразничать. Я отдалился от всех и засел за книги. Судьба моих друзей была иной: троих из нашей компании посадили в колонию, остальные едва доучились до 8 класса и исчезли из моей жизни».
Линия Судьбы пересекает себя саму, образуя подобие креста, затем формирует знак сдвоенных линий (красный).
Такое пересечение традиция толкует так: неправильное поведение приводит к беде.
Дурные мысли, пороки и неумение управлять собой влекут человека к наказанию.
Меж тем, кроме повторяемости событий, сдвоенная линия Судьбы несет значение усиления, улучшения положения.
Метафизически пересечение и сдвоенная линия — положительный знак.
Судьба приводит человека к испытаниям, которые очищают его, и рождается новая судьба.
|
| |
| |
