| Strannik | Дата: Понедельник, 11.07.2011, 17:41 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| День устрицы.
«Я заполнил бумаги. Администратор гостиницы была молодая женщина. Не красивая и не дурнушка. Но на ней была форма. Черная юбка, черный жакет, белая блузка. Я получил ключ от номера и забыл свою фамилию. Одна работа сделана, а новой еще нет. Я поднялся по ступеням, покрытым красным ковром, на второй этаж. Дверь была деревянная. Массивная, темно-вишневая. Я вошел внутрь, пахло пылесосом. Оставив чемоданчик на тумбочке, прошел в светлую квадратную комнату. Угловой кожаный диван. Кожа — как панцирь черепахи. Низкий журнальный столик. У окна письменный стол. Дверь направо — в столовую. Стенка с редкими бокалами. Длинный стол с тремя стульями с каждой стороны. Стеклянная дверь в лоджию, которая шла по всей длине номера. Я заглянул в спальню — все по-прежнему: широкая кровать, две на попа поставленные подушки. Угловое окно. Я бывал в этом месте. Номер выходит на площадь. Площадь — на реку. За рекой — луга, за лугами — лес. Напоминает космодром. Конец земли. В двухстах метрах от отеля — художественный музей. Там неплохие картины, два-три подлинника Федотова. Я никогда не заходил туда. В этом городе у меня не было знакомых. Я не знал никого, и меня не знал никто. Это впрыскивало адреналин новизны. Я становился человеком без имени, без истории, без судьбы. Время не находило меня в своих списках и оставляло в покое. Я вошел в ванную, отвернул кран, воды не было. Я поднял трубку телефона. Телефон молчал. Я спустился вниз. За стойкой регистратора пусто. На стуле возле входа дремал старик в форменной фуражке. Я подошел, он приоткрыл глаза. «Простите, — сказал я, — а что, воды нет?» Дед отвечал емко: «Свет отключили. А за светом завсегда и вода выключается. Такой порядок». — «Ясно. А когда включат?»
— «Дак, к вечеру, стало быть, и включат. Днем-от и так светло». — «А со светом и вода пойдет?» — «Обязательно. Такой порядок». Я отправился в бар. В момент моего появления бармен, молодой розовощекий парень, поймал муху, поднес кулак к уху, послушал, подошел к форточке, открыл, выпустил муху наружу. Закрыл форточку, вытер руку о белоснежный пиджак и хмуро предложил: «Выпить не желаете?» — «Чего?» — «Водки. Водка больно хороша» —
«Чем же?» — «Со льда». — «А кроме водки есть что-нибудь?» — «Ничего». — «А что так?» — «Так гуляли вчера». — «Что, все выпили?» — «Как водится». — «Как же водка осталась?» — «Так бабы. Сначала шампанское, потом вино, потом коньяк». — «На водку не хватило?» — «Хватило бы, да пивом перебили». — «А чего гуляли?» — «Так день рождения». — «Чей?» — «Так администраторши». — «А чего мужиков не было?» — «Так администраторша им бойкот объявила». — «А что так?» — «А бес ее разберет». — «Она что ж, и замужем не была?» — «Так была». — «И что?» — «Выгнала: говорит, водку и ту пить не умеет». — «А она умеет?» — «Ведро выпьет». — «Налей-ка воды. Вода есть?» — «Полно».
Я вышел в город. Побродил по тихим улочкам, леча душу пластырем забвения. Вернулся на площадь. Меж плитами пробивалась трава. Река медленно несла свои воды. Небо темнело. Я повернул назад. Окна гостиницы светились. Я принял душ, спустился в ресторан. Ресторан являл собой обширную шестиугольную комнату, столы покрыты белыми скатертями. На каждом — букет полевых цветов. Я сел. Я был один. Бармен превратился в официанта. Теперь на нем черный пиджак и бабочка, полотенце через локоть, блокнот с карандашом. «Чего у вас тут съедобного»? — «Запеченное мясо кабанчика». — «Неси. На закуску — рыбы красной и белой, рыба есть?» — «Есть». — «Овощного салата без майонеза. Ну и водочки — со льда. Один графинчик водочки, другой — воды. Накрой на двоих». Он исчез. За окном муть бескрайности. По белой скатерти от цветов расползались жучки. Я поднят локти, чтобы они попали куда им нужно. Откинулся на спинку стула. Существовало течение. Все всегда плывут против. Плыть по течению — как устрице выйти из раковины. Взрыв шампанского в мозге. Вошла администратор. Ее прозрачный взгляд перекрыл расстояние. Я встал и отодвинул второй стул. Она села. Ноги у нее были матовые. Она была без чулок. Я налил ей из одного графинчика, себе из другого. Выпили. Я положил ей рыбы, салата. Молчания не было, просто не было слов. Слова не говорятся — их дает течение. Только те, которые нужны. Я налил по второй. Она взяла мою рюмку, поднесла к носу: «Вода?» — «Вода». — «Почему?» — «Водка должна быть своя, и она должна быть тут, — я поднес палец к сердцу. — А здесь, — и я указал на голову, — только вода». Она глядела, и глаза ее расширялись. «Как я это понимаю», — сказала она на вдохе. Через полчаса мы поднялись в номер. Ночь была неистовой. Бесконечность под видом рассвета вползала в комнату. «Не женишься на мне?» — спросила она. — «Нет». — «Почему?» — «Я женат». — «Но ты не любишь жену?» — «Не люблю, и она не любит меня». — «Странный ответ». — «Есть вещи поважнее любви». — «Какие же?» — «Их четыре. Дети. Долг. Память». — «Память?» — «Я любил ее, а она любила меня». — «Память — это прошлое. Прошлого нет. А я люблю тебя сейчас. Это — будущее». «Когда ты успела?» — спросил я. «С тех пор, как увидела тебя год назад. Я была помощником администратора. Помнишь?» «Не помню», — соврал я, и течение стало выносить меня к берегу. «Это ничего», — сказала она и поцеловала мне руку. Она стала одеваться. Блузка скрыла пышную грудь. Юбка отняла стройные, чистые бедра. Она взмахнула рукой возле глаз, тряхнула копной рыжеватых волос, засмеялась: «Дура я, дура». Потом наклонилась ко мне: «Спасибо тебе». — «За что?» — «Мне воды не хватало. Вот чего». Она засмеялась и вышла из спальни. Дверь тут же открылась, показалась ее голова: «А четвертая? Ты не сказал про четвертую». «Возраст», — сказал я. «А сколько тебе?» — спросила она. «Шестьдесят», — сказал я. «Неправда», — она покачала головой и закрыла дверь. Я прибавил себе всего один год».
На правой руке к линии Солнца примыкает линия Влияния (рис. 4, л. Солнца — желтый, л. Влияния — оранжевый).
Выражает состояния программы, при которых партнер появляется «сам собой».
Но за этим стоит невидимая организаторская работа.
Поскольку линия Влияния не пересекает линию Солнца, отношения могут быть устойчивыми и счастливыми.
Так бы и было, если бы линия Влияния не блокировалась линией, поднимающейся от линии Головы (рис. 4, блок — красный, л. Головы — зеленый).
Трактовка прозрачна: голова препятствует длительным связям, т. е. точка зрения, позиция, принципы останавливают чувство.
|
| |
| |
