| Strannik | Дата: Четверг, 23.06.2011, 11:55 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Запрет.
«Я тяжело спускалась по ступенькам. Издали на платформе заметила стайку ребят. Лариска Жукова обернулась, увидела меня и радостно помахала рукой. И тут же лицо ее вытянулось. На мне были туфли, платье. А они были одеты в сапоги, ветровки, у ног стояли рюкзаки. «Не едешь?» — спросила она расстроенно. «Нет, — отвечала я, — родители не пустили». Все издали стон разочарования. Я и сама думала, что жизнь моя разрушена.
В восьмом классе все стали влюбляться подряд во всех. Все девчонки нашего класса вдруг влюбились в Анопкина. А он был влюблен в Лавочкину. А она не проявляла чувств. В этот момент наш класс очень сдружился, мы выпускали лучшую стенгазету, заняли первое место по сбору металлолома. Причиной неожиданной революции чувств в нашем классе был приход нового учителя по черчению. Его прозвали Табуретником. Он заставлял нас чертить табурет во всех видах и ракурсах до умопомрачения. Но мы его полюбили за то, что он сплотил наш класс. Его темперамент, энергия, задор играли роль, но главное, он вдохновил нас на походы, и сам стал ходить с нами. И в зимние походы, и в походы весной. Возникла удивительная атмосфера. Мы стали ощущать вкус дружбы, общения. Как нам было хорошо вместе! Смеху было, шуток. Мы сочиняли всякие частушки. Например, такая была: Как ныне сбирается Вещий Олег сушить свои вещи над чаем. Но мы совершить ему этакий грех категорически запрещаем. Это про Олега, объект моей любви. Это однажды мы пошли зимой в поход рано-рано утром. На Тишковское водохранилище, куда-то в те места. Все мы промокли. Мы с горы катались на лыжах, дурачились, падали в пушистый снег и все вымокли. Остановились на привал. Варили похлебку, все покидали туда — все что было: тушенку, колбасу, картошку, макароны. Мы варим, а Олег вздумал повесить рядом свои носки сушить. Тут же и частушка сочинялась. Смеялись до упаду. Молодые были, особой причины для смеха не надо, любой повод. А Лариска Жукова получила квартиру в новом доме, трехкомнатную, и мы, «походники», собирались у нее. Мальчишки торт приносили, девчонки готовили чай, и мы сидели, говорили, пели, читали стихи, спорили и хохотали до слез. А я тогда увлекалась Майн Ридом. В главных героях у него всегда сильная личность, благородный герой, рыцарь, готовый пожертвовать жизнью ради любимого человека. Честь, благородство, отвага были у него на первом месте. И вот почему-то мне казалось, что один мальчик — Олег Курфюстов — похож на героев романов Майн Рида, которыми я восхищалась. Он жил в деревянном доме, занимался спортом, какой-то борьбой. Невысокого роста, русоволосый, глаза карие. И замечательная улыбка в тридцать два зуба. Был он такой нешумный, спокойный. Ходил так — немножко косолапил. Тяжеловатая была походка. Я тайно умирала от любви. И представьте мои чувства, когда по литературе нам задавали — девочкам — учить наизусть и потом перед всем классом читать письмо Татьяны к Онегину. Он сидит передо мной и смотрит, а мне надо сказать: «Я вас люблю, чего же боле, что я могу еще сказать?» Я вся трепетала, мне казалось это невыносимым испытанием. Я скрывала свои чувства, ни словом, ни жестом не смела их обнаружить. Я была скромная и, как мне казалось, не очень симпатичная. Стеснялась своей внешности. И, конечно, моя любовь обречена была на безответность. Я была уверена: ничего не получится. Ведь мы с Олегом словом не обмолвились друг с другом. Он не знал ничего. Но тут меня выбрали комсоргом. Это было совершенно не мое. Я никогда не была лидером. Но классная предложила мою кандидатуру, и меня выбрали, потому лишь, я думаю, что только бы самим не попасться, чтобы не работать. Тут ведь надо было что-то делать, что-то организовывать. Я была исполнительная, ведомая, но дисциплинированная, и я тянула лямку, и мы должны были проводить политинформацию. И вот классная сказала, что Курфюстов и я должны были проводить политинформацию. Была весна, конец марта, кругом текло, снег последний дотаивал. Этот день я навсегда сохранила в памяти. На этот день выпали два события, которые — я этого сознательно не понимала, но ощущала — были как-то связаны. В тот день — я знала накануне — отец встречался со мной у кинотеатра «Мир», мы должны были смотреть «Моя прекрасная леди» с Одри Хепберн в главной роли. Я очень любила эту историю. Смутно, в самом последнем кусочке сердца я полагала или надеялась, что эта история про меня. Отцу на работе выдали два билета. Просмотр был днем. А утром в школе Олег подошел ко мне и назвал меня по имени: «Тань, вот ты какую часть политинформации будешь делать: международную или о событиях по нашей стране?» Я ничего в ней не понимала, в политинформации, это не для меня. Я говорю, да мне все равно, как ты. Главное — ОН подошел и назвал по имени, это было счастье. Все вдруг перевернулось, все теперь будет по-другому, впереди было будущее, что-то должно произойти. И как раз намечался очередной поход на Первое мая. Как я ждала его! Какие были мечты, надежды! Все мое существование было связано с этим походом, так я думала тогда. И вот родители категорически запретили, как я ни просила, ни умоляла, они были непреклонны. Не разрешили — и все. Тогда я не сомневалась, что жизнь моя загублена бесповоротно, что все кончено. Что «все»? — спроси и не отвечу, а вот некое «все». После восьмого класса многие ушли, осталось два класса, и всех перетасовали. Мальчишки из нашей походной компании попали в «А» класс, а девчонки — в «Б». Мы пошли к директору и просили нас не разделять, но она не пошла на это. Наша классная сказала: ничего, подружитесь с другими. Так и вышло, но и прежнюю дружбу мы сохранили. Отношений никаких с Олегом не было, все на расстоянии, когда я видела его, я пи-талась этим чувством. Второй раз с Олегом мы говорили на выпускном вечере, и только Лариска Жукова одна из всех догадалась, что я влюблена в Олега. Всего две встречи, два разговора, и все. Я так и не открылась, а я ему, видимо, не нравилась. Ну, наверное, нравилась как друг, товарищ, но ничего большего. Мое чувство потихоньку ушло, сохранилось светлое воспоминание. Немного горчинки осталось — все-таки неразделенная любовь. Пойди я в поход с ними, может, жизнь пошла бы по-иному. Счастливее ли? Как знать? Я читала о Блоке, когда он был влюблен в Менделееву, были стихи о Прекрасной Даме. А когда женился, стихи о Прекрасной Даме ушли в небытие».
Линия Влияния, соответствующая возрасту 14—16 лет, на правой руке не касается линии Судьбы, что, как отмечалось, не приводит в близкому знакомству, не говоря уж об отношениях (рис. 4, оранжевый).
Кроме этого линия блокирована одной поперечной (рис. 4, красный), идущей из поля 1, поля родственников в поле 3, которое рассматривается как поле воображения и подсознания.
Таким образом, поперечная соединяет запрет родственников с собственным, частью неосознаваемым внутренним запретом.
|
| |
| |
