| DEMONAZ | Дата: Пятница, 12.03.2010, 22:30 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Хиромант
Сообщений: 1674
Статус: Offline
| Детальный срез.
«На велосипед не хватало 400 руб. Смешная сумма, Просто смешно. Но как ни смейся, взять их неоткуда. До дня рождения оставалось четыре дня. Дочь мечтала о велосипеде. Полгода назад в магазине она указала пальчиком на блестящий никелированными рамами импортный велосипед: «Мне нравится этот. Можно мне его на день рождения?» Она подняла синие глаза. Сердце сжалось. До сих пор в глазах стоит ее робкий взгляд. Робкий! И это решило все. «Хорошо, милая, он немного дороговат, но мы будем копить и у нас получится».
Не получилось. Ира отошла к окну. За стеклом лиловая жидкость осеннего рассвета. Занять не у кого. По мелочам занято у кого можно. Трудно одной с ребенком на зарплату. Что дальше? Дальше были слезы...
«Последние лет семь родители работали в Сиэтле, поэтому большую часть школьного образования я получил там. Мои интересы определились за два года до окончания школы. Я увлекся экономикой и правом. Кроме этого я хотел работать в России в проекте, который связывал бы Россию и Америку. После школы я задумал поступить в университет, который направлял бы учиться в Москву. Так я мог изучить экономические школы и реалии обеих стран. Меня приняли в Нью-Йоркский университет. Учебу начали 7 сентября. Я разыскал заведующего международным отделом. Им оказалась симпатичная, дружелюбная женщина. Я сказал, что хочу пройти стажировку в МГУ. Она удивилась; «На моей памяти это первый случай. Но руководство университета поддерживает все неординарное. Вам надлежит найти и предоставить на рассмотрение университета программу вашего обучения в МГУ. Если ее сочтут адекватной — отказа не будет». Я нашел программу, ее сочли адекватной, и, отучившись год, я поехал в Москву. Этому предшествовали полгода переписки. МГУ согласился принять меня как иностранца с соответствующей, весьма приличной, платой за обучение, хотя я оставался еще российским гражданином и у меня был паспорт с пропиской в городе, находившемся в трехстах километрах от Москвы. Я было подумал, что стал полным, окончательным иностранцем. Таковым я был в Штатах, поскольку в «зеленой карте» стояло, что я resident alien — постоянно проживающий иноземец. И вот теперь я сделался им и у себя на родине. Но родина мыслила шире и оригинальнее и не забыла своего сына. В начале июня я появился в МГУ, был подписан контракт, где, в частности, было сказано: университет обязуется предоставить иностранному учащемуся общежитие. Я уехал, чтобы вернуться в сентябре. Когда я вернулся, в управлении общежитиями МГУ хмуро предложили сперва получить регистрацию, а потом думать о комнате. Я отправился к милицейскому чиновнику, ведавшему этим вопросом. Он был сух: «Сперва встань на учет в военкомате». Я извлек «Закон о воинской обязанности и военной службе» и привлек его внимание к ст. 8, где отмечалось, что российские граждане, постоянно проживающие за границей, не должны стоять на воинском учете. Потом предъявил «зеленую карту» на ПМЖ в Америке. Он впал в задумчивость. Отгоняя ее, тряхнул головой: «Вот пусть в военкомате и напишут, что не должен стоять на учете». Я возразил: «Вот же закон, где это и написано». — «Закон это понятно — закон. Но пусть они напишут». Я взял направление в военкомат и поехал. Здание было забито молодыми людьми. Я счел, что у меня особый случай, и двинул к начальнику в кабинет. Начальник отсутствовал. Я пошел к заму. Объяснил суть дела и продемонстрировал «Закон» в комбинации с «зеленой картой». Я протянул ему направление, дабы он собственноручно выразил согласие с федеральным законом. Вместо этого капитан впал в сходную глубокую работу мысли, и во мне зашевелилась смутная тревога. Ничего не сказав, он встал и кивком повелел мне следовать за ним. Мы прошлись по коридору, он отворил дверь в комнату.
Там сидели две крупные женщины. «Проверьте, — изрек кэп, — не стоит ли он на учете». Пока они шуршали списками, он поведал о моей проблеме. По до сих пор не познанной мною причине тетушки взъярились и завопили: «Да он просто косит от службы! Вот мы его поставим на учет и отправим в Чечню с первым эшелоном». За сим последовали персональные выпады в мой адрес с использованием полунормативной лексики. Это действовало. Сердце скатилось в желудок, и я серьезно опасался, как бы оно там не переварилось. В списках я не значился. Кэп направился в кабинет. Я шел на ватных ногах. Кэп взял у меня брошюру с «Законом». Читал, скреб в затылке, листал, вертел, заглядывал сразу в три страницы. Почудилось, он примется смотреть ее на свет. Он тяжело вздохнул: «Ну раз в законе...» Он взял ручку, как гирю, перевернул мое направление, приблизил ручку к бумаге. Я тоже вздохнул. Сердце вернулось на место. Кэп приложил наконец перо к бумаге, и тут тишину прорезал звонок. Он снял трубку, выпрямился. Речь стала отрывисто-почтительной. «Хорошо. Есть. Да, тут проблема...» И он в двух фразах обрисовал мое дело. Ми-нугу на другом конце провода шло мыс-леварение. «Понял! — рявкнул кэп. — Так точно. Есть». Он положил трубку. «Значит так, — мне показалось, у него был вид человека, случайно сдавшего билет на потерпевший крушение поезд, — поскольку вы находитесь здесь более трех месяцев, вы должны встать на учет. Вам надо убыть в свой город и сняться с учета. А затем к нам». Я вывалился из военкомата, сделал серию перебежек, чтобы оторваться подальше, и все думал — сразу рвануть в Шереметьево или заехать собрать вещи. Потом решил отправиться в международный отдел университета и поделиться новостью. В метро душу грызли навязчивые соображения: Ну надо же, ВОТ Дурак, чего поперся в Россию, козел, ну полный болван. Экономист, понимаешь, купил себе за четыре тыщи баксов два года в армии. На родину его потянуло.
В международном отделе предупредили: на воинский учет не вставать ни в коем случае. И выдали совет: «Снимите квартиру. Для этого не нужна регистрация». Это вдохновляло. Но чтобы легально передвигаться по городу, нужна была регистрация. Таким образом я стал одновременно иностранцем, военнообязанным сыном Родины и гражданином, не имеющим права находиться в столице собственной страны. Мило. Я позвонил бате. Тот — другу в Москве. Папин друг предложил зарегистрировать меня на своей площади на три месяца. Трехмесячная регистрация не задевала интересы военкомата. А когда три месяца истекут, сделать новую на три месяца и т. д. Глядишь, до весны и дотянем. Когда предварительные бумаги были собраны, мы отправились в ОВИР, По наивности мы приехали к десяти, а надо было к пяти — очередь. В очереди просветили — три дня надо отдать, чтобы войти в кабинет. Папин друг тряхнул связями — нашли девушку, которая там, внутри, работала. Она помогла. После получения заветной бумаги я вложил в конверт 400 р. и передал девушке. Она и потом нам помогала. Ира ее звали».
рука карта жизни, а не календарь событий.
|
| |
| |
| Strannik | Дата: Среда, 17.03.2010, 22:50 | Сообщение # 2 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| 
На правой руке начальный участок линии судьбы вливается в линию жизни (синий) — это признак переездов.
Непрерывность линии нарушена, можно наблюдать два вертикальных фрагмента (красный) — это выражение сложных обстоятельств и испытаний.
Но сегодня обратим внимание на слабые, короткие вертикальные линии, сопровождающие линию судьбы со стороны ульнарного края ладони (оранжевый) — это знаки помощи и поддержки от людей, не являющихся родственниками обладателя знаков.
|
| |
| |
