| Strannik | Дата: Пятница, 16.07.2010, 18:11 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Гераклит.
«После четвертой пары был длинный перерыв. Мы высылали на лестницу курить. Встали кружком. Одновременно во рту появились сигареты. Я вытащил зажигалку и обнес пламенем. Расталкивая всех, возник Герман. Ударение в имени ставили на последний слог. Так сложилось. «Огня!» — кричал он. Герман потянулся ко мне, догоняя губами мятый «Беломорканал» Я щелкнул повторно. Он прикурил, затянулся, выпустил струю белого дыма. «Как сказал Геракл, все происходит из огня и в огонь разрешается». «Не Геракл, а Гераклит», — снисходительно глядя на Германа, поправил Петр, наш энциклопедист. «Гераклит, — изрек Герман с олимпийским спокойствием, — это больной Геракл. Только и всего. Все, что оканчивается на «ит», — воспаление. Поверьте мне. У меня жена — врач». «Ха-ха, — возгласил Александр, сердцеед, — Геракл в дифтерите». «Уж скорее — в воспалении мозговой оболочки», — уточнил Петр к поправил очки. Герман нырнул ко мне, схватил за плечо и вывел из круга. «У меня к тебе дело». Он взглянул на часы. — «Какое?» — «Одна девушка хочет с тобой познакомиться». — «Хватит трепаться». «Ей-богу!» — ударил кулаком в грудь Герман. Я был исполнен недоверия. Герман славился тем, что разыгрывал людей не только первого апреля. «Ну, какая девушка?» — говорил я с напускным равнодушием. «Симпатичная, просто прелесть. Эх, ест и б я не был женат», — выдохнул он. закатывая глаза. «Да где ты ее взял?» — «Вчера на танцах познакомились».
— «На каких танцах?» — «На каких?! Пока ты глазами книги мозолишь, сознательные товарищи принимают участие в общественной жизни института. Левушку зовут Нина. Да ты ее знаешь». — «Какая Нина? Не знаю никакой Нины!» — «С педагогического, второй курс. Ну!» Я мысленно перебрал в голове лица девушек и не нашел никакой Нины. «Не знаю», — я покрутил головой. «Не важно, — продолжил Герман, — она сохнет по тебе».
— «У тебя часом не Гераклит?» — «Клянусь! Жить, говорит, без него не могу. Умру и все». «Ну, врешь ведь, — сопротивлялся я, хотя солнечное сплетение уже глотнуло спирта. — слушай, не такая у меня внешность, чтобы можно было влюбиться на расстоянии». «Зато у тебя — слава». — наседал Герман. «Какая слава?» — «Какая? Ты известный сочинитель афоризмов и частушек». — «Брось ерунду молоть!» — «Не скромничай. Твои заслуги перед фольклором неоспоримы. Ладно, короче, у вас сегодня свидание». «Сегодня?!» — отшатнулся я. «А чего откладывать? — развел руками Герман, — денек какой. Солнышко!» Он поймал мою руку. «Сколько на твоих? Мои отстают. Ага, ну вот, свидание уже началось». «Ты с ума сошел!» — подпрыгнул я. «Девушка ждет тебя уже две минуты на лавочке в институтском дворике». «Я никуда не пойду, — твердо сказал я». «Не стыдно тебе?! Кинуть девушку в таком положении. — он тряхнул головой, поправился, — состоянии. Бедняжка трепещет, ни жива ни мертва от страха. Любовь разрывает сердце. Только слабая надежда на встречу с тобой удерживает ее на этом свете. Ты же гуманист! Спаси человека! Ну, послушай, от тебя не убудет, а человеку, может, действительно легче станет, — закончил Герман уже серьезно и полуобнял меня. — Ну?» «Хорошо. — я сжал губы, — как я ее узнаю?»
— «Она будет держать в руках книгу». Я перебил: «Да мало ли девушек с книгами». «Подожди, — Герман выразительно посмотрел на меня, — книга будет в ярко-синей обложке. Давай, — он подтолкнул меня, — пригласи ее вечером в кино. В «Октябре» идет замечательный фильм!» — «Какой?» — «А этот, как его... Черт! Выскочило из головы».
На лекцию я опоздал. Подсел к Герману. «Ну как?» — шепнул он. «Она мне не понравилась». — «Ты ее просто не рассмотрел!» — «Что это за девушка, которую надо рассматривать?» — «А как же «возлюби ближнего своего»?» — «Это не я сказал». — «А я думал, ты. — его глаза были наивно-язвительны. — возлюби ближнего твоего. Если он женщина — у тебя получится». Перед нами выросла грузная фигура психолога. «Может, мы тут вам мешаем?» — приторно вежливо произнес он. «Извините, профессор», — потупил глаза Герман. Я отсел подальше. После лекции мы сошлись. «Ну что, правда не понравилась?» — озабоченно спросил Герман. «Нет». «Зря!» — цокнул он языком. «Что значит зря?» — «Она — дочь декана». — «При чем тут декан?» — «Он на тебя очень сердит». — «С чего это?» — «Ты сочинил про него злой стишок». — «Какой?» — «Вышел ректор из тумана. Видит толстого барана. Пригодится мне баран. Будет он всем вам декан. Будет резать, будет бить. Будет ректору служить». «Клевета. — возмутился я, — слова народные. И народ был явно не в ударе». «Вот и я ей говорил, что героика не твой стиль. Ты автор масштабных, социально острых вещей, вроде: Велика Россия, а жить негде». «Ну ладно, — оборвал я, — зачем ты ей это говорил?» — «Затем, что подали список на обучение в Англии по обмену; а декан тебя вычеркнул и вставил какого-то никчемишку. Это несправедливо. Ты отличник. И потом, мне скучно одному в Альбион ехать. На ком я свою философскую мысль буду оттачивать''» — «И ты эдак решил дело поправить? Слушай, ты все выдумал! То-то я в ней никаких признаков влюбленности не заметил. Что ты ей наговорил? Ты поди натрепался, что это я от нее без ума? А? Вот почему она меня так разглядывала! Ну ты меня сделал!»
— «Хорошо, пусть я не прав, девчонка-то симпатичная».
— «У тебя все симпатичные...» — «А что, нет? Посмотри, какие лапочки». Подошел всезнающий Петр: «Ребята, я тут случайно ваш разговор уловил. У меня два сообщения. Во-первых, ты восстановлен в списках. Куратор Неллечка тебя отстояла. А во-вторых, у декана нет дочери». — «А с кем же я в кино иду?» «Вот и выяснишь», — убегая, прокричал Герман».
Если линия Влияния подходит к линии Судьбы с внутренней стороны от линии жизни, как на рис. 4 (л. влияния — красный, л. судьбы — синий), то обладатель знака не сам знакомится с девушкой (или юношей, если мы имеем дело с женской рукой), а его знакомят.
Друзья, родители и т. п.
Отношения не складываются, если линия слаба, или пересекает л. судьбы, или если к линии Судьбы подходят линия Влияния с внешней стороны, и они расположены выше внутренней линии (зеленый).
|
| |
| |
