Strannik | Дата: Вторник, 23.03.2010, 20:48 | Сообщение # 1 |
Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Освобождение 1.
«Спускаюсь с сыном во двор. Велосипед громыхает по ступенькам. На улице осень. День яркий, солнечный, теплый, даже нежный. Воздух по-особому прозрачен. Возле края площадки — лавочки. На них сидят три старушки. При нашем появлении они замолкают. Я здороваюсь. Они вновь продолжают судачить. Сын катается вокруг меня и смеется. Он только что научился ездить на двух колесах. Ему точно хорошо. На какое-то мгновение мне почудилось, что я его понимаю. По какой-то струнке я вдруг перетекла в него и гляжу на мир его глазами. Большие дома, деревья. Большая мама. Она здесь. И я будто вижу себя со стороны. Вот мама. Она вышла во двор, а это бывает так редко. По стенам домов, лицам, асфальту течет солнце, оно растворилось в воздухе. Воздух и есть солнце. Мы будто на дне моря, а вместо воды — жидкое солнце. А вверху, совсем близко, между ветвями и желтыми листьями — пронзительный, невозможно голубой пластилин — небо. Влезешь на дерево — и бери его в руки, отрывай, мни пальцами, лепи, делай человечков. И велосипед. Он слушается, его не тянет врезаться в забор или в стену, он больше не ныряет куда ему вздумается. Он едет, везет, и от этого даже щекотно в животе. Как хорошо! Как легко! Нет ничего, кроме велосипеда, двора, старушек, ласкового дня, солнца и неба. Жизнь прекрасна. Все это пронеслось в одну секунду в уголке сердца и исчезло. Все встало на свои места. «Жизнь прекрасна, — говаривает мой знакомый, — но материально бывает очень тяжело». За этим двором нет ни солнца, ни неба. За ним — взрослая жизнь. По какой-то причине она не бывает легка. Во мне опять зашевелилась тревога. Это не тревога — это проблема. Она живая, большая и тяжелая, как бегемот. Она ворочается в груди и давит на сердце. А ее надо решить. И решить сегодня. Мужа нет, бабушка на пенсии. Решать надо самой. Если я соглашусь, то надо бросить то, чему я училась, то, о чем я мечтала, то, что я умею. Но за то, что любишь, не платят. А нужна одежда, нужно учить ребенка и, к великому несчастью, нужно есть хотя бы раз в день. Почему так? Или это только у меня? Обрываю себя — об этом не надо думать. Нет, здесь не могу сосредоточиться. Надо идти домой и там решить. «Послушай, — говорю сыну, — ты туг катайся без меня, а я домой — у меня дел полно». Он расстроен, но я ухожу. Действительно, дел полно. Белье вон неглаженое лежит который день. Да и вообще. Смутно ожидала, что тяжесть проблемы останется во дворе, но она идет за мной. Дома хожу из угла в угол, начинаю гладить, и это успокаивает. Кажется, мозг прояснился. Вот-вот что-то решится. Вдруг останавливаюсь и говорю вслух: «Что это у тебя за дела такие, что ты можешь оставить ребенка во дворе?» Сердце защемило. Набрасываю куртку, бегу вниз. В дальнем конце двора вижу фигуру сына. Велосипед лежит, а тельце ребенка странно изогнуто. Господи! Бросаюсь вперед. На его лице грязные следы слез. «Ой, мамочка, как хорошо, что ты пришла, а то я уже и Боженьку позвал». В его улыбке столько счастья, что у меня бегут слезы. Но я прячу глаза, быстро наклоняюсь к его ноге. Штанину заело цепью, он не мог поднять велосипед и освободиться. Для него затруднение было непреодолимым, а я руками развела за минуту. И вдруг я решила свою проблему. Я сделала выбор. И подивилась, как легко это случилось. Не знаю, как объяснить, какая-то тайная, глубинная аналогия. Для сына я — как судьба. Выше его сил. Я его освободила. Двадцать минут он был в плену. Пришла я — началось другое время. Он принял помощь с благодарностью, он не сам освободился, и он это принял. И я должна принять помощь. Это судьба протянула руку. Мне хотят помочь. Обществу больше не нужна моя прежняя работа, и оно предлагает мне другую. Десять лет я работала педиатром и любила свое дело. Неделю кровоточила душа, мне казалось — я продаю идеал. Я сопротивлялась власти денег. Теперь я вижу: ничего со мной деньги не сделают».
Линия здоровья образует большую вилку. Трактовка рисунка меняется в зависимости от того, куда течет время по линии здоровья. Если время движется сверху вниз, то знак (рис. 3—4) трактуется как трудный профессиональный выбор, при этом идет борьба между душевным стремлением (ветвь, идущая в зону Венеры) и обстоятельствами (противоположная ветвь). Если время идет снизу вверх, то вилка есть счастливое соединение желания и обстоятельств при получении работы. Интерпретация отражает две конкурирующие хирологические методики: по одной линия растет вверх, по другой — вниз, соответственно исчисляется возраст и модифицируются трактовки. Парадокс не объяснялся. Существовал теоретический тупик. Но оказывается, понимание достижимо. С ростом опыта практик с удивлением видит: методики дополняют друг друга. Из факта, что работают обе системы, вытекает сперва чудовищное объяснение: время по линии течет сразу в обе стороны. Но суть проста: каждая точка на линии имеет два возраста, следовательно, знак на линии работает два раза в жизни. Вилка на линии нашей героини сверху дает возраст 41 год, а снизу — 29. В 29 она приобрела что хотела, в 41 возник выбор.
|
|
| |