| Strannik | Дата: Четверг, 18.03.2010, 17:40 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Обогреть Сибирь.
«Не Ощущение, отсутствие ощущения. ног. Я посмотрела вниз: где ноги? На чем я стою? Но это было потом. Сначала была боль. Нестерпимая боль в ногах. А перед этим ? Что было перед этим ? Надо разобраться. Я оглянулась: кругом белая непроглядная муть. Будто пленка на глазах. Хочется отодрать. Как я попала сюда? Зачем? Что я здесь делаю? Надо думать. Думай, думай. Перед глазами что-то ярко вспыхнуло. Картинка. Яркая, теплая. Теплая — это самое главное. Теплая. Я в больнице. За окном яркое небо. Солнце заполняет каждый уголок палаты. Меня выписывают. В больнице я пролежала четыре месяца. Пожилая медсестра Глаша ворчит: «Куда тебя выписывают, в зиму-то. Нет бы до весны продержали». Я отвечаю: «Нет, мне надо ехать. Ехать к маме». Глаша качает головой: «Как и доедешь? Январь месяц. Это ж Сибирь, а не Москва». Соседка по палате Нина, подруга, протягивает бирюзовую кофточку: «Возьми, пригодится». Появляется врач Вера Павловна: «Ну вот, мы вас выписываем». Глаша встревает: «Куда ж вы ее голую выпихиваете? Как ее привезти контуженную в одном летнем, так и осталась, акромя жакетика да платья крепдешинового ничего на ней нету». «Это мы предусмотрели, — сказала Вера Павловна. Одежда у нее будет». Внизу мне вручают пальто, теплые чулки, варежки, резиновые ботики. Врач напутствует: «Отправляйтесь в военкомат. Вам выдадут проездные документы и дорожные карточки как жене офицера».
Зачем я об этом ? К чему ? Не это важно. А что ? Была какая-то ошибка. Какая ? Как я лопат в больницу? Не помню. Надо вспомнить. Санитарный поезд. Меня привезли в санитарном поезде. Eхали долга из-под Москвы. Но была ошибка. Провожатый, крепкий мужик в унтах, окинул меня критическим взглядом: «Как же вы пойдете в этой х.., — передумал, — в ботиночках этих?» — «Ничего, я горячая». — «Сибирь не обогреешь. Дорога ломовая. Снегу по пояс. Идти пять километров». Крякнул. Покачал головой, отошел. Возвысил голос: «Я первым пойду, мужики за мной. ба... женщины за ними. Выйдем с рассветом». Вернулся ко мне. кивнул на ботики: «Не дойдете вы. Вот како дело, пока в деревне, сходите купите себе торбаса». Я не понимала. «Валенки, валенки. Поспрошайте, может, продаст кто. — Глянул в окно. — Давайте, через час затем-нает». В первом доме отказали. Деньги не нужны, только на обмен. Менять было нечего. Во второй избе смотрели недоверчиво, подозрительно. «Валенки для себя у нас». Охватила робость. Никто не продаст. Но надо идти. Провожатый прав: без валенок — беда. Последний дом на окраине. Тру лицо рукой. Не помогает, рука холоднее. Кое-как вхожу в дом. Губы не слушаются, не могу сказать, что надо. Застыла рука в бессильном жесте. «Не полаем мы. Нечего подать, — отвечала хозяйка. Вывела на улицу, махнула рукой. — Вон ступай на пригорок — там подадут. По правой дороге иди. Близко тут. Десять минут». Я пошла. Повалил густой снег. Изба исчезла из виду. Я шла, шевелила пальцами на ногах. Руки мерзли. Я била их друг о друга. Была боль. Еще была. Ноги механически переставлялись, Вдруг ударило: я иду очень долго. Слишком долго. Я остановилась. Старуха сказана вправо. А где право? Я оглянулась. Белая мгла. Где право? Сердце дрогнуло. Я отогнала мысль. Это ж деревня. Я в деревне. Что может случиться ? Рядом люди. Люди. Я остановилась. Вдруг я случайно взяла влево? Надо вернуться. Я повернулась. Взгляд побежал по темной нитке следов. Следы таяли на глазах. Ямки от ботинок становились все мельче. Наконец пропали. Я встала. Куда теперь? Надо идти вправо. Она сказала вправо. Я развернулась. Ступила вправо и ухнула в снег по пояс. Что это? Край дороги, вот что. Значит, правее некуда. Я шла правильно. Я ползком выбралась на твердую почву. Опять я долго шла и уже не понимала, иду я или плыву. Ноги пропали. Я стала падать. Я вставала. Руки были чужие. Я плакала. В какой-то миг я не смогла встать. Кто-то высокий черный склонился надо мной. Сделалось темно. Это — смерть. Раньше это слово вызывало протест, душевный переворот. Жжение в животе. Теперь было все равно. Только в самом далеком уголке сознания слабый всплеск: «Господи, помоги!» Я лежала на спине, смотрела вверх. Сделалось легко. Я улыбнулась, но не лицом, а внутри... Лица у меня уже не было. Я поняла. Это не смерть. Это ночь. Просто стемнею. Все хорошо. Совсем рядам избы, может, двадцать метров. Горят керосиновые лампы, потрескивает огонь в печи. Как хорошо. Тепло. Я закрыла глаза. Пришла в себя в избе. Кругом люди. Охают. Вздыхают. Перед носом черная борода провожатого. Он прижимает к губам кружку. Хочу спросить: «Чай?» Вместо губ двигаются брови. Появляется сбоку женская рука, мне вливают в рот содержимое кружки. «Спирт. — отвечает чернобородый. — пейте. Не дышите потом». В животе разгорается пламя. Гляжу на ноги. С меня снимают чулки, но ниже колен они вмерзли в тело. «Не рви, не рви. — говорит кто-то, — оставь, кожу снимешь». «Спиртом давай», — произносит провожатый. К ногам прикладывают тряпки, смоченные спиртом. Так спиртом отходили, вылечили, спасли ноги. «Не туда вы направились, дорогая», — сказал провожатый. «Значит, все-таки я влево пошла?» — «Да. По той дороге до первого жилья верст пятьдесят». — «Вы меня нашли?» — «Я». — «Как вас зовут0» — «Николай Алексеевич». — «Спасибо вам, Николай Алексеевич». Он улыбнулся виновато, махнул рукой: «Да ладно, чего там».
Рассмотрим еще одну вариацию метода фиксированных позиций - Метод поворота.
Здесь идентификация линий отца и матери осуществляется не по очередности удаления от линии жизни, а по направленности линий.
Так все линии, которые параллельны линии жизни, принимаются за родственников по мужской линии (отец, дел по отцу, старший брат отца и т. д.). а линии, направленные под углом к линии жизни, — это родственники по линии матери (мать, бабушка по матери, старшая сестра матери и т. д.).
На рис. 4 все оранжевые линии — родственники по отцу, все зеленые — родственники по матери.
На рис. 5 линия матери — зеленый, отметки об опасности — треугольник с крестообразной фигурой — красный.
|
| |
| |
