| Strannik | Дата: Среда, 17.03.2010, 23:37 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Миксер.
«Остаются сны. Будто иду по липовой аллее. Тяжелые стволы, зеленая крона. Полная тождественность с реальностью. Пространство. Легкий ветерок шевелит волосы. Хруст красной крошки под ногами. Волшебный аромат липового цвета, Не спеша прогуливаются люди. Женщины в голубых платьях. Мужчины в строгих костюмах с тростью. Я присматриваюсь к стволам деревьев. Веет странностью. Я думаю, как это может быть? Плоская земля, и вдруг в ней торчат такие толстые черные трубы. Я перемещаюсь ближе, и стволы, как и положено, продвигаются ко мне, увеличиваются. Они ребристые, как кожа крокодила. Откуда они взялись? Кто их сюда воткнул? Как они могли, такие толстые, выйти из земли? Это было непонятным, непостижимым. Во сне я отчетливо понимала, что за этим стоит какая-то тайна. Меж деревьев в конце аллеи появляется большой белый дрожащий жидкий шар. Он катится на меня, и я понимаю — это и есть тайна. Охватывает восторг и одновременно жуть. Шар ближе, он заполняет все поле зрения, накатывает, двигается, я в нем, он втекает мне в глаза. Щекотливая боль. Волна бежит по векам. Свет ослепляет. Веки дергаются. Я просыпаюсь. Светлый прямоугольник среди темноты. И я понимаю, это не шар, это свет из окна. Зеленые шапки, черные стволы, аллея, люди, пространство сна — все стремительно сворачивается, сжимается. Уменьшаясь, летит в неистовую даль. Исчезает. На ресницах прозрачный жемчуг. Мокрые щеки. Сердце падает: неужели еще один день?
Встаю. Набрасываю халат. Иду на кухню. Сажусь и смотрю в окно. На столе книга. Открываю. Рассеянно бреду по строчкам. Не понимаю. Откладываю книгу, смотрю в окно. Скрип кровати. Шаги, Мужчина проходит в ванную. Клокочущий шум воды.
Подхожу к холодильнику. Достаю четыре яйца. Ломаю их панцири. Желтки шлепаются в чашу. Смотрю на них. Идеальные оранжевые диски. Взбиваю. Форма разрушается. Через минуту пестрая масса. Ставлю сковороду на плиту. Вновь взбиваю яйца. Вливаю четыре ложки воды. Выливаю на сковороду. Шипение. Время от времени вилкой отгоняю кремовую жидкость к краям. Лопаткой цепляю один край и накидываю на другой. Закрываю крышкой. Через минуту достаю, бросаю на тарелку. Запускаю кофеварку.
Он садится за стол. Краем вилки делает заплатки. Одну кладет в рот. Остальные гоняет по тарелке. Это меня раздражает. Надо молчать. Ни слова. Стиснуть зубы. Стискиваю пальцы. Они хрустят, Это раздражает его. Губы превращаются в тонкую проволоку: «Опять омлет?» Хороший вопрос для мужской логики. Но надо молчать. Держаться. Призываю на помощь сердце. Надо сказать просто: да, это омлет. Сердце не помогает: «А ты не видишь, что это омлет?!» — «Сколько можно есть эти омлеты?» — «Сколько можно сидеть в этом городе?» Он поднимает руки, вытягивает их ладонями ко мне: «Давай не будем заводиться». — «Давай не будем». Он встает, идет к окну. Надо сидеть на месте. Не надо за ним. Иду к окну. Спокойно. Спокойно. Спокойно. Губы дрожат: «Сколько можно ждать?» — «А сколько можно об одном и том же? Я говорил тысячу раз — не знаю», — «Кто же знает?» — «Не знаю». — «Но ведь что-то можно сделать?» — «Ничего нельзя сделать». — «Почему?» — «Потому что это не Россия. Здесь ничего нельзя сделать. Надо ждать. Ждать. И потом, это была твоя идея». — «Ты хочешь сказать, я во всем виновата?!» — «Я ничего не хочу сказать», — «Но ты говоришь!» — «Давай не будем заводиться». — «Давай не будем. Я хочу уехать». — «Почему?» — «Я больше не могу здесь». — «Почему?» — «Что ты заладил: почему, почему?» — «Я заладил?» — «Ты сам знаешь — почему!» — «Почему?» — «Потому, что я не понимаю, что они говорят». — «Неудивительно, ведь говорят на немецком». — «Ну-ну, издевайся, продолжай. Ты прекрасно знаешь, что я учила французский. Это моя специальность. Я хочу уехать в Париж!» — «Ты прекрасно знаешь, что мы не можем уехать в Париж сейчас, и хватит об этом. Довольно. С меня хватит! Мне это осточертело! Надо ждать. Придет время, и мы уедем в Париж». — «И с меня хватит!» Я бегу в спальню. Сбрасываю халат, рубашку. Одеваюсь. Он встает в дверях: «Куда ты?» — «Не спрашивай меня и не ходи за мной». Я выхожу на улицу. Подошвы противно скрипят от чисто вымытой мостовой. Быстро шагаю какое-то время, как будто знаю, куда идти, как будто есть цель. Но идти некуда. Я замедляю шаг. Ноги несут меня, сами не зная куда. Попадаю в парк. Открывается аллея. Но это клены, а не липы. Он сказал, мы уедем в Париж. Но это неправда. Это заблуждение. Это ошибка. Не мы. Мы не уедем в Париж. Я уеду в Париж. Я одна. Неужели он не видит, не понимает ~ мы стали чужими? Все кончено. Он был моим мужем четыре года. Три из них я думала, что мы счастливы. Один-единственный год все разрушил. Как же это случилось? Непостижимо. Он стал другим: черствый, холодный, чужой. Мужчина на ночь. Почему так вышло? Не разглядели друг друга, были заняты миром? Я наклоняюсь к стволам. Действительно, есть какой-то неожиданный переход — земля вдруг переходит в дерево, Загадка? Да, если не знать, что предшествовало. Было семя, росток, потом пыльный, ребристый ствол, И не обернуть назад».
Нижняя доля линии Жизни переходит в линию Судьбы (рис, 3—4, красный).
У этой доли есть дубликат (синий).
Данный рисунок входит в номенклатуру эмиграционных признаков.
Однако мы видим, что дублирующая линия синий) пересекает линию Судьбы (зеленый) в точке, в которую вливается линия Влияния (оранжевый).
Слияние интерпретируется как брак.
А пересечение трактуется как переезд, разрушающий брак.
Вследствие переезда в другой город или страну создаются некие естественные обстоятельства, которые приводят к ухудшению отношений и разрыву.
В нашем случае муж и жена уехали из страны, попали в вынужденную изоляцию, проводили время только вдвоем и, видимо, пресытились друг другом.
|
| |
| |
