|
Неопознанный Одиссей.
| |
| Strannik | Дата: Воскресенье, 14.03.2010, 12:07 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Неопознанный Одиссей.
«Я посмотрела на часы — 11.00. Мелодичный звук внутреннего телефона.
Голос Джаны: «Тетя здесь. Мы можем ехать. Ты готова?» — «Да». Я спускаюсь по витой лестнице на первый этаж. Выхожу наружу через просторную гостиную. Перед входом — белый лимузин. Джана смотрит на небо, подняв черные очки.
«Прекрасный денек, не правда ли?» На ней перламутровый костюм, шляпка в тон, белая сумочка. «Замечательный», — говорю я, оглядывая аккуратно постриженную лужайку перед домом. Водитель лимузина, молодой парень в форме, открывает двери. Мы садимся. «Он не негр», — замечает Джана. «С этим трудно не согласиться», — отвечаю я. Машина, скрипя гравием, плавно отъезжает. Я смотрю в окно; проплывают ряды фешенебельных особняков. Мы обогнули пруд с плакучими ивами, попали на вишневую аллею.
Крона невысоких деревьев пострижена шарообразно. «Представляешь, вчера около гаража я видела крота», — говорит Джана. «Да?» — «Он вылез, сел столбиком, сложил передние лапки на груди. Такой хорошенький. Он понюхал воздух, видимо учуял мои духи, и исчез». — «Я думала, у них плохое обоняние. Видимо, духи у тебя очень хорошие». Джана хохотнула. Добавила: «Лишь бы не енот». «Почему?» — спросила я. «Не люблю енотов». Я непонимающе кивнула.
После паузы Джана сказала: «Среди них распространено бешенство. Они бросаются на людей, кусают и — пожалуйста». Я кивнула понимающе: «Теперь и я не люблю енотов».
Мы мчались по автостраде. По краям тянулась бесконечная лента городской застройки. Через час мы въехали на Бруклинский мост. Под нами — рябь океана. Впереди — черные скалы Манхэттена. Водитель остановился возле ресторана «Лаберден». Было около часа дня. Мы вышли. Кругом была тень. Я запрокинула голову: небоскребы выстреливали вверх и там сходились, заслоняя небо
Прямо солнечное затмение. Ресторан занимал особняк неоклассического стиля. Столик был заказан. Нас проводили. Людей было много, монотонный шум окружал нас. Я огляделась. На стенах — большие квадратные углубления. По краям — гипсовые рамы. Внутри углублений — картины. Картины на одну тему— гастрономическую: натюрморты из фруктов, овощей, дичи, прочих еще не съеденных вещей. Подали очищенных омаров. Джана ловко управлялась двурогой вилкой. Я усваивала ее движения. «Очень вкусно», — сказала я.
Это была правда. У меня зазвонил мобильный. Я поднесла его к уху. Слышно было плохо. Я закрыла второй рукой другое ухо. «Я выйду», — сказала я. «Конечно», — кивнула Джана. В холле было потише. Когда я кончила говорить, предо мной возник высокий поджарый мужчина со светлыми волосами. Он улыбался. «Вы по-русски говорили?» — спросил он на американском. «Да», — сказала я. — «Вы из России?» — «Да». — «Я был у вас в Киеве, в восемьдесят пятом», — сказал он. «Теперь это Украина», — сказала я. «Да-да, я знаю, — сказал он, но не смог выговорить.
Рассмеялся, махнул рукой: — Мне нравится русский язык, я даже пытался изучать». Ему было на вид лет сорок пять, и чем-то он мне нравился. «Я здесь на конференции по миллинту — мукомольному делу. Когда я в Нью-Йорке, я иногда здесь обедаю, это хороший французский ресторан». «Я впервые», — сказала я. Он улыбнулся, помолчал. Я приготовилась уйти. Он занервничал: «Послушайте, может, созвонимся, — он протянул карточку, — мои данные. А можно ваш телефон?» «Конечно», — сказала я. «Я позвоню», — сказал он. Он вышел, я вернулась к Джане.
На десерт подали листья салата. Я положила листок в рот. Он не растаял. Пришлось жевать. «Что теперь?» — спросила я. «Теперь в «Гудмэн». Это дорогой универмаг». Мы вышли. Лимузин был на месте. «Гудмэн» располагался в высоком здании. Мы ничего не покупали, поглазели на вещевой рай, поднялись на смотровую площадку. Под стеклянной крышей стояли столики, мы сели. Потом пили чай, наслаждаясь видом Нью-Йорка.
Мой нечаянный знакомый вечером: «Как ресторан? Интересный, правда? Особенно картины». — «Да. Картины прагматичные». — «В смысле?» — «Подстегивают аппетит». Он посмеялся: «А что делали потом?» — «Поехали в «Гудмэн». Сидели наверху, пили чай, смотрели на город». — «Понравилось?» — «Очень, но я боюсь за Нью-Йорк». — «Почему?» — «Все так жадно смотрят на пейзаж, что скоро выпьют его вместе с чаем».
Он посмеялся: «Вы оригинальны. Потом вернулись домой?» — «Нет, отправились на «Mamma Mia!», на Бродвей». — «Вот как!» «Да, — сказала я, затем добавила, опережая вопрос: — Мне понравилось». Он звонил почти каждый вечер. Мы разговаривали. Он происходил из семьи фермеров с ирландскими корнями. Я уже знала, что ирландцы по негласному закону, как первые поселенцы, обладают привилегиями. Он родился и вырос недалеко от Итаки, известного города в штате Нью-Йорк. Там есть университет, который он и окончил. По специальности история предпринимательства. Преподавал в университете. Много путешествовал. Жил в Европе. Теперь занимается бизнесом и издает газету.
Ему 55. Жена у него умерла. Есть две взрослые дочери. «У вас прекрасный английский». — «Я преподаватель английского». Я не стала говорить, что подрабатываю сиделкой у Джаны в ожидании зеленой карты. Ухаживаю за ее матерью. В тот день Джана дала мне отдохнуть после нескольких изнурительных месяцев. Устроила праздник.
|
| |
| |
| Strannik | Дата: Воскресенье, 14.03.2010, 12:08 | Сообщение # 2 |
|
Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| «А почему вы так легко дали мне свой телефон?» — спросил он. «Хорошего человека сразу видно», — отвечала я. — «А плохого?» — «Плохого не сразу». «Я думал, наоборот», — сказал он. «Так тоже бывает, — сказала я, — жизнь — путаница». «Давайте увидимся», — сказал он. «Давайте».
Потом прислал по почте, что ему надо срочно ехать в Китай. По делам бизнеса. Позвонил из Китая. Потом прислал сообщение, что вернулся. Мы переписывались. Длинные письма, долгие разговоры. Но мы так и не встретились. Ни разу. Год, другой... четвертый год. Четыре года разговоров. За эти четыре года многое изменилось. Умерла мама Джаны, я получила разрешение на работу, устроилась бухгалтером. Мы так сблизились, что кажется, будто уже поженились, вырастили детей, но при этом живем в лабиринтах Интернета и телефонных трубок.
Ни порвать и ни соединиться. Похоже на картины в ресторане, как если бы их подали вместо еды, — и не выкинешь, и съесть нельзя. Иногда я вспоминаю миф о царе Итаки, который так долго не мог вернуться к своей Пенелопе, и думаю: неужели существует какая-то перекличка веков, городов, обстоятельств? Или ничего этого нет и неизвестно, что будет?» Можем ли мы узнать конец этой истории, обратившись к руке?
На правой руке внутренняя линия Влияния исходит из точки на линии Жизни, соответствующей возрасту обладателя — 50 лет (рис. 4, л. Влияния — желтый, л. Жизни — зеленый), быстро покидает зону семейных отношений, то есть расстояние между линией Влияния и линией Жизни слишком большое — 12 мм, тогда как норма — 3—7 мм.
По этой линии мы делаем вывод, что отношения как совместное проживание не могут состояться.
|
| |
| |
|
