КРИСТАЛЛ ДУХА

У рябых курочек, считавшихся магическими, сверхъестественными способностями наделялись и яйца. Особенно, те, которые, в маму, были в крапинку, пёстрые. Может быть, даже кто-то из моих читательниц, страдавших в детстве веснушками, летом, на каникулах в деревне, подвергся по совету старенькой бабушки следующей процедуре: из-под рябой наседки бралось только-только снесённое, первое в этот день, ещё тёплое пёстрое яичко и каталось по лицу – считалось, что веснушки после этого исчезают.

А, уж, совсем волшебным было самое первое яичко, снесённое рябой несушкой. Этим объясняется следующее действие наших персонажей: «Посадила яичко в осиновое дупёлко, в кут под лавку». Во-первых, с яичком обращаются, как с живым (или очень важным) субъектом – его не кладут, а сажают. Сажают, не абы куда, а в какое-то специальное приспособление – осиновое дупёлко. Осина – дерево ритуальное; вспомним, что самым действенным оружием против вампиров является осиновый кол. Использование осины в качестве материала для изготовления футляра для хранения заветного яичка может свидетельствовать, что этим либо пытались повысить магическую силу яйца, либо защитить его от воздействия неких враждебных мистических сил (как показало дальнейшее развитие сюжета – небезосновательно! ). Дупёлко – это, видимо, какое-то небольшое отверстие или углубление в осиновой станине. В славянской мистической традиции дупло символизирует тайну, нечто сокрытое. Мало того, само дупёлко помещают в кут под лавку, то есть в самый потаённый угол в избе. Честно говоря, какая цель преследовалось этими действиями я не выяснил, но уверенно могу сказать, что хранителями яйца было сделано всё возможное, чтобы укрыть его от посторонних глаз, но…

По египетским и ранне-семитским представлениям, мышь прямое порождение земли. У семитских племён мышь, вообще, была тотемным животным. Фигурирует она и в качестве одного из символов Аполлона (а чуть выше я просил запомнить, что ему был посвящён ещё и петух! ) и он даже носил прозвище Сминфей (Мышиный). О происхождении этого культа греки толком ничего не помнили уже во времена Гомера, однако, Аполлон продолжал считаться «Победителем мышей» и изображался попирающим грызуна, как, например, на знаменитой статуе работы Скопаса (и ещё одну параллель надо держать в уме, что греческий Аполлон – это славянский Дажьбог).

Конфликт солнечного бога Аполлона (кстати, ещё одним его символом, как солнцебога было золотое яйцо! ) с мышью понятен, так как символика её расшифровывается, как ночь и тайна. В этом плане мышь созвучна курочке Рябе (ночь) и спрятанному в кут яичку (тайна). Вот, только знаки у них оказываются противоположными – одно движение мышиного хвоста и планы деда и бабы оказываются сорванными.

На глобальный характер катастрофы указывает и та деталь, которую в антиклерикальные годы посчитали за благо выбросить из нынешнего текста. Я имею в виду второе семейство, фигурирующее в первоначальном варианте – семью попа и неприятности, произошедшие с его дочкой, попадьёй и им самим. Сам термин «поп» в данном случае обозначает не православного священника, а священнослужителя вообще и явно является позднейшей интерполяцией. Напомню ещё раз, что поп в конечном итоге оказывается самым пострадавшим лицом и в одном варианте сказки рвёт священные книги, а во втором разбивает себе голову о дверной косяк.

Метафора эта очень глубокая, восходящая к ведическим верованиям. Под священными книгами здесь понимаются «Веды». «Веды» есть абсолютная истина, данная человечеству на текущий период времени. Когда этот период оканчивается и мир рушится, вместе с ним гибнут и «Веды». По прошествии некоторого времени человечество возрождается и боги вновь вручают ему «Веды», но это уже новые «Веды» на новый период времени, отличные от предыдущих. Это объясняет поступок «попа»/священнослужителя: он видит происходящее вокруг и понимает, что мир рушится, период действия хранимых им священных текстов истёк – они больше не абсолютная истина, а набор слов, поэтому он их и уничтожает. Дело всей его жизни закончено, сам он теперь отработанный материал – безработный, лишённый веры, нравственных ориентиров и каких-либо перспектив. А осознание этого и приводит его к попытке суицида.

В неадаптированном сказочном рассказе про катаклизм дано яркое и выразительное описание неназванного персонажа, незримо присутствующего среди прочих действующих лиц. Вдумайтесь, скрипящие ворота с болтающимися створками, оторвавшиеся от земли куры вперемежку с поднятым в воздух мусором, распузатившиеся как паруса двери, шатающаяся крыша, готовая сорваться с избы – это же описание ветра, вихря, торнадо! Почему в сказке присутствует именно ветер, а не землетрясение и не потоп? А потому, что Матерь Сва («баба» по сказочной терминологии) в одной из своих ипостасей – повелительница ветров; она-то его и вызывает!

А для чего – от кого забеременела Эвринома в образе утки – мы упоминали этот пеласгический миф, когда говорили о Космотворящих птицах? А её карело-финский аналог из «Калевалы»? Правильно – обе они забеременели от ветра (выражение «ветром надуло» про беременность от неустановленного мужчины не отсюда ли берёт начало? ). И в нашей сказке ветер присутствует для того, чтобы оплодотворить курочку Рябу. Поэтому-то она одна-единственная, кто сохраняет спокойствие в этом бедламе и утешает остальных, что этот старый мир пусть и погиб, но ему на смену уже грядёт новый, лучший мир.

Вот, мы и вернулись к тому, с чего начали, к спирали, по которой развивается история. Сам термин «Золотой век», символизирующий время существования человечества в гармонии с богами, природой и друг с другом, пришёл к нам из греко-римских концепций хода истории. Он сменяется Серебряным веком, тот в свою очередь – Бронзовым, после которого наступает финальный Железный век – предвестник конца времён. Эти эллинистические схемы являются всего лишь калькой с гораздо более древних и сложных арийских представлений о структуре нашей истории, о, так называемом, Манвантарном цикле, состоящем из четырёх эпох – юг. Золотой век соответствует – Крита-юге; Серебряный – Трета-юге; Бронзовый – Двапара-юге и наш, Железный – Кали-юге, последней эпохе когда «добродетель приходит в полный упадок, праведники бедствуют, преступники процветают». По её истечении Манвантарный цикл завершается и мир гибнет… гибнет для того, чтобы возродиться в начале следующего Манвантарного цикла, в новом Золотом веке. И незамысловатая сказка «Курочка Ряба» является величайшим пророчеством о грядущей гибели и возрождении нашего мира!

Детям такая трактовка очень даже подойдёт – и не заумно, и пристойно. А мы для себя вскроем ещё пару смыслов. Можно предположить, что сказка про курочку Рябу – единственное эхо тех событий, после которых Аполлон получил у греков прозвище Сминфей (Мышиный). Может, только в такой форме и дошла до нас реляция о победе солнцепоклонников-ариев над семитскими племенами, чьим тотемом была мышь.

Ещё один смысловой уровень проступает, как только символам этой сказки дать настоящие их имена – тогда получится вообще банальная семейная драма «из жизни богов». Дед (Сварог) и баба (Сва) при участии курочки Рябы (ночь) «работают» над наследником (а когда ещё же это делать, как не ночью?). Первая попытка оказывается неудачной – ребёнок гибнет (яичко приломилось), зато в следующий раз у них рождается сын – воплощение Солнца, Дажьбог (золотое яичко).

Золотое/красное яичко по сей день является устойчивейшим символом Солнца, доставшимся нам от ариев. Оно символизировало солнцебогов Ра, Аполлона и Дажьбога, а мы каждую Пасху готовим такие для празднования Воскресения Христова. Задним числом христиане связали появление этого обряда с Марией Магдалиной, якобы не побоявшейся вступить в дискуссию о своей вере с самим императором. Беседа, видимо, происходила после обеда или ужина, так как в Древнем Риме яйца подавали после основной трапезы вместе с фруктами. Император, выслушав возглас Магдалины: «Христос Воскресе!» - скривил губы и, взяв со стола яйцо, надменно ответил: «Так же, как это яйцо никогда не сможет стать красным, так же и мёртвый человек никогда не сможет воскреснуть!». Не успел он договорить, как яйцо в его руках стало багровым. Император был потрясён, однако, Магдалину это чудо от мучительной смерти не спасло – её распяли лицом к кресту.

Безусловно, история красивая, но крашеные яйца, символизирующие собой Солнце, как и праздник Красная горка, пришли к нам из куда как более седых времён. Оттуда, где берёт своё начало ведическая религия, трансформировавшаяся сперва в миф, а потом в незатейливую сказку про курочку Рябу. Сколько лет сюжету этой сказки не скажет, наверно, никто.

вот еще достаточно любопытная статья сегодня будем выяснять, где же происходят действия хорошо знакомых нам сказок

Работал в этой области и Александр Сергеевич Пушкин. Все его сказочные поэмы не есть плод фантазии гения, они представляют собой лишь авторскую обработку широко имеющих хождение в народе сюжетов. Так, например, поэма «Руслан и Людмила» – это стихотворное изложение популярной лубочной повести «О Еруслане Лазаревиче». А доказывать наличие народных корней в других сказках Пушкина – даже смысла не имеет.

Любопытным показалось проанализировать сказочные поэмы Пушкина и увязать их действие с географией – может, подскажет Александр Сергеевич координаты острова Буяна? Благо в его произведениях помимо гипотетических Тридесятых царств встречаются и вполне реальные населённые пункты – Киев, Муром, Шемаха и прочие. И, если по ходу повествования складывать мозаику из реальных географических объектов, то, вполне вероятно, что в незакрытых лакунах между ними найдётся место для локализации объектов сакральных.

Все пушкиноведы локализуют Лукоморье на Чёрном или Азовском морях (отметьте, у этих серьёзных и авторитетных людей нет и тени сомнения, что это не выдумка поэта и что у этого объекта имелся прототип!). В пользу своей версии они приводят следующие аргументы: во-первых, на Азовском море есть коса, которая так и называется Лукоморье; во-вторых, в древнерусских летописях и в «Слове о полку Игореве» упоминается, что в районе Лукоморья обитают половцы, а их ареал, как раз, примыкал южной границей к берегам Чёрного и Азовского морей; и, в-третьих, якобы, Пушкин описал место, которое видел своими глазами, а это могло быть только во время ссылки на юг и только в Причерноморье. Что ж, предположение довольно убедительное. Недостаток у этих логических построений один – они не учитывают откуда был почерпнут материал, его информационная основа. Анализировать его в отрыве от первоисточника, от русских сказок нельзя.

А славянская мифология говорит, что Лукоморье – это заповедное место, где произрастает Мировое дерево (тот самый дуб зелёный). Мировое дерево являет собой структурную основу Вселенной и связует три мира: верхний – мир богов (небо), средний – мир людей (землю) и нижний – мир мёртвых (преисподнюю). По нему спускаются и поднимаются боги (это у Пушкина говорящий кот стал ходить вправо-влево; по версии Арины Родионовны он перемещался вверх и вниз). Стилизованное изображение Мирового дерева с раскидистыми ветвями и столь же раскидистыми корнями легло в основу изображения славянской буквы Ж. Да-да, это для нас, детей компьютерной эпохи, буквы – всего лишь печатный символ, а наши предки, бывшие гораздо мудрее нас, даже в отдельной букве, вырванной из контекста, видели высший смысл.

Вы не задумывались, почему все сказки начинаются практически одинаково – либо «В некотором царстве…», либо «Жили-были…»? Да, потому, что уже первая буква давала глубокий посыл (особенно хорошо это видно на старинных фолиантах, где заглавная буква выписывалась красными чернилами - отсюда наша «красная строка» - и украшалась витиеватыми узорами, практически становясь самостоятельной иллюстрацией). В – «веди», то есть, ведай, знай (от названия священных арийских текстов «Вед»); призывом этим рассказчик готовил слушателя внимать, призывал сосредоточиться для того, чтобы в фантастических перипетиях сказочного сюжета он смог бы увидеть сокрытую ведическую мудрость. Ж – «живете», произнесите славянское название буквы вслух как восклицание и сами поймёте, что это пожелание жизни, аналог нашего «здравствуйте!». А основой жизни считалось Мировое дерево, потому и обозначались эти два понятия одним «печатным знаком».

Видовая биологическая принадлежность Мирового дерева в славянских космогонических представлениях чётко не оговорена. Не без влияния Александра Сергеевича, нынешняя отечественная академическая версия считает его дубом. Однако, в скандинавском эпосе «Эддах», происходящем из общего со славянской религией источника – арийских верований, ясно говорится, что Мировое дерево – это ясень, который даже имеет имя собственное Иггдрасиль. Хотя, у славян дуб был священным деревом, поэтому, они, действительно, могли отожествлять Мировое дерево с дубом. В любом случае, некое дерево, произрастающее на отдалённом острове, символизирующем край земли, в эпосах арийских народов является одной из самых устойчивых мифологем. То есть, прежде всего, Мировое дерево символизировало собой ось мира, хребет структурной основы Вселенной. Но тогда получается, что условные точки выхода его на поверхность земли совпадают с… полюсами! А место, где его крона касается небес, обозначено Полярной звездой. И, соответственно, Лукоморье искать надо не на черноморском побережье, а в Северном Ледовитом океане! Вот такой неожиданный поворот сюжета…

Русский фольклор и свидетельства античных авторов – не эксклюзивный источник, упоминающий северные земли. Кельты, например, хранили воспоминания о расположенных далеко на севере Островах Блаженных. Да, даже индусы передавали из поколения в поколение сказания о северном Острове Света (Шветадвипа), омываемом Молочным (Ледовитым) океаном (не в него ли впадала Молочная река-кисельные берега русских народных сказок?).

Этот перечень можно дополнить такими объектами, как Подсолнечное царство. Название его происходит не от известного растения с вкусными семенами, а оттого, что оно располагается «под Солнцем» - явное указание на продолжительный полярный день. Точно такое же описание легендарной арийской прародины – Арьяна Ваэджо – дают священные ведические тексты. Согласно «Ригведе», Солнце восходит над Арьяна Ваэджо один раз в год и не заходит, а кружится шесть месяцев по спирали по небосводу. День и ночь, соответственно, длятся там по полгода – возможно такое только в Заполярье на широте Мурманска.

Тут же сакральная география располагает ещё два государственных образования – царство Кощея Бессмертного и владения Черномора:

Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных [северных] обладатель гор…

О происхождении имени Черномор можно только догадываться. Первая поверхностная ассоциация связывает его с Чёрным морем. Но, если такая тёплая параллель и подходит дядьке из «Сказки о царе Салтане», то у его тёзки из «Руслана и Людмилы» стоит поискать какую-то иную этимологию. Я, например, увидел в этом имени словосочетание «чёрный мор», что означает крупную эпидемию. В поддержку этой версии, вспомним, например, что, чуму в средние века именовали либо «чёрной смертью», либо «великим мором» (не в сказочном, а в серьёзном варианте я писал про это в статье «Чёрная смерть»). Есть созвучное Черномору имя и в славянском пантеоне – Чернобог.

Говоря о Чернобоге, опять необходимо сделать экскурс в дохристианские верования наших предков. Наш материальный мир они воспринимали как поле непрерывной битвы добра и зла, соответственно, Белобога и Чернобога. Настоящие имена этих божеств были глубоко табуированы, упоминать их всуе было запрещено (считалось, что, произнося имя, ты, как бы, призываешь его носителя, а встреча с ним не всегда могла кончиться добром, поэтому, например, славяне страшного разорителя ульев даже между собой звали не именем «бер», а прозвищем «медведь»), поэтому до нас дошли лишь их псевдонимы. Смысл существования того, кого мы знаем как Чернобога – уничтожить наш мир. Вселенная существует до тех пор, пока добро, персонифицированное Белобогом, одерживает верх, а Чернобог повержен и пленён. Так же, как во временно поверженном состоянии находится скандинавская ипостась Чернобога - «отец всяческого обмана» Локки. После того, как Локки подстроил гибель любимца богов Бальдра, разгневанные боги схватили его, связали кишками сына и заточили в Хель (преисподнюю); но наступит время, когда путы ослабнут, Локки освободится и, возглавив армию мертвецов, выступит против богов и свершится Рагнарёк (дословно «судьба богов»). Кстати, как только армия Локки выступит из ада, сигнал богам подаст своим криком петух Гуллинкамби – не узнаёте? Это же пушкинский Петушок-Золотой гребешок!

Подобная реминисценция есть и в христианской эсхатологии: перед Армагеддоном дьявол будет повержен и скован, на земле установится Милленаризм – 1000-летнее царство Христа, однако, по прошествии данного срока дьяволу удастся освободиться и наступит Апокалипсис.

Также есть некоторое сходство между Черномором и сказочным Кащеем, стариком-магом, смерть которого прячется на кончике иглы. Иголка та – в яйце, яйцо последовательно спрятано в нескольких одно в другом животных, те, в свою очередь, в сундуке, а сундук на цепях подвешен на дубе. Ну, а где стоит тот дуб, память народная донесла нам более чем точно: «На море-окияне, на острове Буяне, дуб стоит зелёный…».

Меня всегда поражала беспечность Кащея – знать, где находится его смерть и хранить заветную иголку не у себя в кармане, а черте где! И лишь теперь ситуация становится логичной: сундук с иголкой висит не на рядовом дубе, а на Мировом дереве. Мировое дерево произрастает на Северном полюсе, а с учётом того, что Север – это царство Кащея, получается, что сундук с иголкой он поместил в самом центре своих владений. Сказки говорят, что путь по суше к нему не близок и не лёгок: герои, избравшие пеший маршрут, как в «Марье-Моревне», в «Царевне-лягушке», в «Ненаглядной красоте» добираются туда долго и мучительно, продираясь сквозь дремучие леса и форсируя быстрые реки. А, вот, попасть по морю туда не в пример проще: бочку с Гвидоном и его маменькой волны сами прибивают к острову Буяну, аккурат к месту произрастания пресловутого «дуба зелёного»:

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле;
Море синее кругом,
Дуб зелёный над холмом.

На новом месте Гвидон первым делом впутывается в историю: убивает чародея-метаморфа, принявшего обличие коршуна. И кто же мог быть сим чародеем, давайте задумаемся? Да, опять же, Черномор, он же Кащей, он же Чернобог. Всё говорит за это: опять знакомое нам использование паранормальных способностей, оборотничество, левитация. Единственная нестыковка – это подозрительно лёгкая смерть злодея не от заговорённого кладенца и не от заветной иголки, а от самодельной не лучшего качества стрелы.

Так или иначе, оказывается, что Гвидон убил не просто потенциального насильника, а местного деспота, а потому, Царевна-лебедь провозглашает его правителем здешних мест (нормальная практика мифологических персонажей всех народов). И тут-то пустынный остров являет новому хозяину свою магическую суть. За одну ночь вырастает на нём город, полный чудес в виде поющих белок, витязей-подводников и царевны красоты неописуемой. С ними придётся разбираться по порядку.

Не удивило меня и наличие в районе дуба зелёного-Мирового дерева говорящей белки. Зовут её Рататоск (Грызозуб). В «Эддах» она бегает вверх-вниз по стволу ясеня Иггдрасиль и передаёт бранные слова от орла, живущего на его вершине, змею, обитающему у корней и эти самые корни подтачивающему. И если не матершинница-белка преобразилась у Пушкина в учёного кота, то уж наверняка его прообразом стал кот Баюн (от баять – говорить, рассказывать; однокоренные слова «баюкать, убаюкивать», поэтому-то в сказке по мере приближения к коту персонажей охватывал глубокий сон).