| Strannik | Дата: Пятница, 08.06.2012, 11:17 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Двойное уведомление.
«Тот день рождения отмечала в ресторане: Тихий, спокойный загородный ресторан. Для нас сдвинули три стола, набросили белую скатерть. На столах две вазы с розами. Ожидалось пятнадцать человек, но приехали одиннадцать. Мы начали одними из первых. Посетителей было мало. Тосты звучали негромко, но каждое слово отчетливо доносилось до слуха. Вера, моя подруга, сказала: «Трудно, а главное грустно человеку без хорошего спутника жизни. Я тебе пожелаю обрести такого спутника, с которым ты могла бы разделить радость и устоять перед невзгодами жизни». Пока было тихо, в сердце звучала грустная нота, как обычно бывает в этот день, когда тебе тридцать. Постепенно ресторан заполнялся, становилось шумно. Шум изгонял печаль. Мы пустились в пляски и танцы. В разгаре веселья ко мне подходит официант, наклоняется к уху и вежливо спрашивает, нельзя ли подсадить к нам немецкую делегацию. Ресторан полон, а у нас четыре места пустует. «Сколько их?» — спрашиваю. «Четверо, — отвечает он, — как раз». Я согласилась. Столик отделили от нашего общего стола, накрыли вновь. Вскоре появились иностранцы. Вежливо раскланялись. Заулыбались, сели рядом. Мы продолжали. Немцы через некоторое время очень громко заговорили, взрывы хохота то и дело сотрясали воздух. Меня это коробило. Я родилась в семье русских немцев, знала язык и удивлялась, как можно смеяться по таким глупым поводам. Меня увели на танец, я с облегчением покинула «немецкий» уголок. Потом дали быструю музыку. Потом еще — танцевали долго. Наконец вернулась. Не успела сесть, зазвучал вальс. Встал один из немцев, направился ко мне, пригласил. Я шла с некоторой неохотой, он поддерживал за локоть, и это было неприятно, не знаю почему. Вальсировал он неплохо. Твердо увлекал за собой. Глаза внимательны, улыбка открыта. После сказал на плохом русском: «Вы корошо танцен». «Вы тоже делаете это неплохо», — сказала я на немецком. Он этого не ожидал, брови чуть не убежали со лба. Он был изумлен, рад и благодарен, что случайный местный житель говорит на его родном языке. Заговорил с быстротой и горячностью, с какою, верно, говорит человек, только что обретший дар речи. Откуда, кто я, почему так хорошо говорю? «Это моя профессия», — отвечала я. Мы расселись по своим местам, немец указал на меня своим компаньонам. Те закивали и осклабились, подняли бокалы. Потом были другие танцы. Время текло незаметно. Немцы собрались уезжать. Тот, с которым я танцевала, подошел проститься, назвал имя. Вскоре уехали и мы.
Прошел год. Снова день рождения. Снова мы едем в тот же самый ресторан. И опять не приходят четыре человека. «Ну, — сказала я, — только немцев не хватает». Вера удивилась: «Каких немцев?» Надо же, она обо всем забыла. Как странно устроена память. Почему помню я? Я чувствую, кроме памяти наступает еще что-то. Сладкое и тревожное. Вечер продвигается вперед. Танцуем. Я поворачиваю голову. Официант целеустремленно идет ко мне. По сердцу разливается тепло. Что со мной? Официант наклоняется к уху: не против ли я, если к нам подсадят несколько иностранцев. «Немцев?» — спросила я. Хотя вопрос звучал утверждением. «Да, откуда вы знаете?» — «Их четверо. Один толстяк — громила. Один рыжий, долговязый. Один плотный и седой. Другой — среднего сложения, приятный, в очках, улыбчивый. Черные волосы». Официант крякнул: «Рыжего нет, а так все точно. Откуда вы знаете?» — «Подрабатываю предсказателем в свободное время». — «Это лучше, — сострил он, — а то я подумал, у вас тут явка». Им отодвинули столик. Они пришли. Они не узнали никого, включая меня. Чай, каждый день по ресторанам. Громкие гортанные голоса, глупый хохот. Я оглядываю зал, во мне растет напряжение: ну, пожалуй, можно пускать вальс. Я бы удивилась, если бы этого не произошло. Потекли звуки вальса. Я смотрю на старого знакомца. Вижу, как тот поднимает голову, и его взгляд плывет ко мне, и я думаю: что сейчас будет с его бровями? Они точно отвалятся. Да и у меня самой холодеет спина от таких сюров. И вот он видит меня, и глаза округляются, лицо наливается краской, он кашляет, встает, идет ко мне и говорит шепотом, но я слышу только его, как будто кругом мертвая тишина: «Это вы?» — «Я. А вас зовут Карл». Он побледнел: «Невероятно». — «Ну, так что, — произнесла я, вдруг сделалось легко и смело на сердце, — вальс?» Он закивал: «Яа, яа». Мы танцевали, и меня захватило необыкновенное чувство к этому человеку, в сущности незнакомому, но вдруг ставшему кем-то близким. Не могу объяснить, но я знала: он испытывает такое же чувство, что и я. Он вел бережно, осторожно, я чувствовала заботу и даже любовь. Так состоялось удивительное знакомство с моим немецким мужем. Мы прожили семь лет, и он умер от инфаркта».
Иногда взаимоотношения линии Влияния и линии Судьбы в поле, когда возраст перевалил за тридцать лет, слишком сложны для однозначной интерпретации.
На помощь приходят дублирующие элементы.
Обратимся к внутренним линиям Влияния (т.е. находящимся внутри линии Жизни).
На рис. 4 видим такую комбинацию.
Линия Влияния растворена в удвоенной ветви линии Жизни (оранжевый), который пересекает собственную линию Жизни (зеленый).
Как говорят, она выходит из зоны.
Применительно к отношениям выход из зоны означает прерывание отношений по разным причинам, иногда это болезнь и смерть партнера, что рука обычно уточняет с помощью дополнительных значков.
Выход происходит в пункте 38 лет.
Данный знак обладает значением парности.
Если что-то случилось с первым мужем, то же произойдет и со вторым.
Причина, как мы увидим в следующей истории, может быть другой, но результат — т. е. в нашем примере смерть мужа — один и тот же.
|
| |
| |
