| Strannik | Дата: Среда, 06.06.2012, 13:35 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Твердость невидимого.
«Мысль черным комочком пронеслась в голове. Будто мышь со шторы, прыгнула на плечо, скатилась к ногам и исчезла. «Именно так!» — я невольно вздрогнула. С этого момента все стало по- другому. Не во мне — снаружи. Появилась опасная вещь. Острая, твердая, неотвратимая. Дверь открылась, просунулась голова матери: «Что с тобой?» — «Ничего». — «Ты будто вскрикнула». — «Разве?» Мать внимательно посмотрела на меня: «Но я вижу, что-то произошло. Что?» — «Да так, показалось». — «Что показалось?» — «Что есть какая-то связь». — «Объясни, о чем ты?» — «Есть какая-то связь между всем, что произошло. Читаю бабушкины письма к деду». — «Ну?» — «Они познакомились в Харькове, так?» — «Да». — «Дед был поляк из богатых, единственный наследник большого состояния? Было это в 1906 году?» — «Все так, — мать непонимающе щурилась. — Ну?» Я продолжала: «Дед влюбился безумно и тут же сделал предложение. Но они с бабушкой стали мужем и женой только в 1914 году, через восемь лет. Раньше, когда ты рассказывала мне об этом, я не думала над тем, почему? Почему так долго? Почему не сразу? Теперь нашла. Бабушка поставила условие: она будет его женой, только если он окончит мединститут и станет врачом». «И что тут такого?» — мать опустилась на стул. — «А почему она поставила такое условие? Зачем ей это было надо?» Мать сжала губы, удаляясь в прошлое: «Понимаешь, у нее были идеалы, она считала, что надо помогать людям, служить общему благу. Ей думалось, профессия врача — совершенный образец служения. Она решила, что ее мужем может быть только врач. Потом, она ведь сама была акушеркой, мечтала о высшем медицинском образовании. Но женщин тогда не принимали в мединституты». Я сказала: «В нем, в том, что он стал врачом, она увидела себя, воплощение своей мечты». — «Наверное». — «Интересно, а он сам хотел быть врачом?» Мать повела бровью: «Мне об этом ничего на известно. Знаю только: его родня была против». Я встала, прошлась, села: «И он таки стал учиться в Харьковском медицинском и учился долгих семь лет. Он писал письма, полные любви. Бабушка-то жила под Харьковом, в станице Нагуцкая. Наконец он окончил институт. Получил назначение в Даркох, на Кавказе. Тут и долгожданное венчание. Через год родилась ты». — «Да, я родилась уже в Даркохе, в 1915 году». — «И теперь — вот что. Проходит три года. В 1918 году в вашем районе, где вы жили, вспыхнула эпидемия тифа. Твой отец, мой дед, заразился от больного и умер». Глаза матери затуманились: «Папа умер, когда мне было три года». Я подошла к маме: «И потом — самое невероятное. Я этого не могла понять. Ни постичь, ни простить. Как бабушка могла это сделать? После смерти мужа, моего деда, твоего отца, она приняла яд. Как же она могла тебя оставить, трехлетнюю?!» Мать возразила: «Во-первых, это был не яд. Она была врачом и знала, что принимать. Это было лекарство, просто большая доза. Она хотела умереть. Вслед за ним. Она любила его больше жизни. Но вот какое дело. Она тоже заболела тифом. Произошла странность — она хотела умереть, приняла смертельную дозу лекарства. Произошло обратное. То ли чудо, то ли тиф нейтрализовал лекарство, израсходовал на нем свою силу. Она выжила. Но долго лежала в больнице. Во-вторых, после смерти папы приехали его родственники и забрали меня в Янышки, под Вильнюс, где все они жили. Я не была брошена и не пропала бы. И мама это знала». — «Не уверена. Я вот что думаю. Жил-был человек, поляк, с деньгами, прожигал жизнь, никаких забот и обязанностей, случайно приехал в Харьков — развлечься, случайно встретил девушку. Влюбился. Но девушка поставила условие. Приняла решение за него. Это был ее, а не его выбор. Он покорился. Из любви к ней, а не к медицине». «К чему ты клонишь?» — мать смотрела удивленно. «К тому, что бабушка поняла, что, навязав выбор, сгубила возлюбленного. Привела к гибели. Не стань он врачом, не жил бы в богом забытом месте, не лечил бы больных тифом, не заразился бы и не умер. Жил бы себе — красивый, высокий, счастливый и здоровый. Вот так. Вот так она думала. И вина ее была ей невмочь. Своей смертью она хотела его смерть искупить». Мать молчала. Я остановилась и с силой произнесла: «Но она ошиблась. Не было ее вины в том никакой. Без нее все было сделано, подготовлено. Яму эту не обойти никак. Помнишь, в Благовещенске мы жили, мне, кстати, было три года. Поехали в лес за цветами к школе для Саши. Ему семь исполнилось. На «газике». Ты, я, Света сидели на заднем сиденье. Впереди, рядом с водителем — отец и Саша. Глухая проселочная дорога. Мост через овраг. Встречный грузовик выталкивает «газик» с моста. До сих пор вижу: кубарем летим вниз. Мелькают земля и небо, меняясь местами. У всех — ничего, а Сашенька, которого отец прикрывал телом, ударился виском о железку и умер». Я прошлась взад- вперед. «И вот не верю я, чтобы просто так в один миг на узком мосту сошлись две машины. Водитель, который в грузовике, тоже когда-то родился, был маленьким, потом рос, пошел в школу, делал тысячи разных дел, перемещался с места на место, превращался в юношу, потом в мужчину. Потом в мужика, и вот в какой-то миг сошлись все мы в узком месте, предназначенном для одной машины. В глухомани. Где ни людей, ни машин, ни лошадей. Нет, не просто так. Миг этот был изначально, стерег нас, всасывал. Этот миг был и у дедушки. Вот так секунду назад ты еще жив, в другую — тебя уже нет. И не отвернуть. Всего секунду назад, а не допрыгнуть, не взять назад, не выцарапать». Мать не очень понимала и смотрела на меня даже с сочувствием. Я остановилась: «Бабушка этого не поняла. Приняла яд второй раз. Правда, много позже. Через тридцать лет. За три года до моего рождения. Не поняла, что будущее ею работало, а не она им. Оно тверже всего».
Изучаем правую руку внучки.
Красный штрих — линия рождения внучки.
Первая браслетная линия (желтый) — линия рождения родителей.
По методу поворота и знаковой идентификации линия деда направлена против линии Жизни (синий).
На ней остров и темный круг.
Островок — выражение болезни, а круг иногда связывают со смертью от тифа, и круг также — признак отравления.
В общем случае он — выражение нарушений системы самосохранения.
После круга линия идет дальше и переходит в линию бабушки (зеленый).
На ней несколько островков.
Поскольку линия бабушки «течет» снизу вверх, можно сказать, что она завершается кругом, то есть отравлением и смертью.
Так рука обозначила связи между двумя смертями.
|
| |
| |
