| Strannik | Дата: Понедельник, 04.06.2012, 09:44 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Пуля.
«В тот день было всего две пары. После лекции я спускалась вниз, навстречу — подруга Зоя. Увидев меня, бросилась наперерез: «Привет, приветик, вот тебя-то мне и надо». «Зачем?» — спросила я. «Ты у нас самая симпатичная», — Зоя схватила за руку, оттащила к перилам. Нас обтекал поток студентов. «Да ладно», — начала было я. Зойка не слушала: «Пошли в театр». — «На что?» — «Проснись и пой» в «Сатиру». «А у тебя билеты есть?» — недоверчиво произнесла я. Зойка почему-то оглянулась кругом и сказала: «Есть». «Тогда иду, — я заколебалась, — а деньги я тебе, можно, потом отдам?» «Забудь об этом, — проговорила Зоя. — Никаких денег. Билеты — это подарок». «Подарок? Чей?» — я пытаюсь поймать шустрые Зойкины глаза. «Один парень знакомый». — «А он что не идет?» — «Идет». «Подожди, не понимаю, — сказала я. — Я-то вам зачем? Идите себе вдвоем». «Понимаешь, — Зойка морщила лоб, — у него есть приятель. А билетов четыре, если я одна с ними, это как-то не очень, в общем, мне нужна поддержка, а ты моя лучшая подруга. — Зойка приникла ко мне. — Ты меня всегда поддерживаешь, правда». Я покачала головой, чувствуя подвох. Зойка принялась уговаривать: «Ну просто посмотрим спектакль, ну что ты, чего такого? Ну?» «Ладно», — согласилась я. «Вот и ладненько, — просветлела Зойка. — Встречаемся в общежитии, в пять тридцать».
Мы слегка припозднились. Последние ступеньки к выходу на «Маяковской» дались с трудом. Мы завернули налево, скорым шагом пошли вдоль высоких колонн. Зойка притормозила: «Они». «Где?» — я оглядела людское море. Зойка подвела меня к двум парням, стоявшим у последней колонны. «Мой — слева», — прошептала Зойка. Я бросила на нее укоризненный взгляд. Мне это не нравилось, это означало, что «мой» — справа, сводничество какое-то. Оба были примерно одного роста, рост средний. Волосы Зойкиного кавалера были чуть посветлее, а у «моего» — черные. Когда мы подошли ближе, я на секунду остановилась, как натолкнулась на что. Глаза у «моего» были фиолетовые. В их темной глубине была такая сила, что сердце у меня забилось, меня захлестнули тревога и нехорошее предчувствие. Мы познакомились. Они говорили с каким-то акцентом, который показался мне удивительно милым. Так они еще и иностранцы — пронеслась во мне ужасная догадка. «Мы из Болгарии», — наклонился ко мне «мой». Его звали Борислав. Я была в панике. Мы прошли внутрь, сели.
Начался спектакль. Незаметно я вовлеклась в действие, мои страхи исчезли. Борислав не придвигался, не брал за руку, он лишь поворачивался ко мне и улыбался. Простая улыбка, ясный взгляд. Во мне разливалось приятное спокойствие. Так началось знакомство. Мы стали встречаться. Мы ходили в театры, гуляли по улицам. Борислав говорил, что учился в высшей дипломатической школе. Изъездил полмира. Он был прекрасный рассказчик, тонкий наблюдатель. «Не люблю Америку», — рука энергично рассекла воздух. «Почему?» — спрашивала я. «Там у каждого на лбу написана его цена. И он за эту цену должен жить».
Я смеялась. Кивала. Взгляд мой скользил по его волосам, обходя фиолетовый омут, по рукам, до кончиков пальцев — я еще не понимала или не признавалась себе, что этот человек мне бесконечно дорог. День без него — и воздух, наполняющий грудь, причинял боль, мучительную и сладкую. Увижу его — и целый день на крыльях. В сердце кипящая струя радости. Каждый миг исполнен блаженства. Так длилось два года. Однажды меня вызвали в деканат, сказали — по вопросу военной обязанности. Это удивило. Пошла, пожимая плечами. Но червячок уже шевелился в уголке души. Встретил военный. Издалека, обиняками, не говоря прямо, улыбаясь, но за этой мягкостью скрытая угроза — внушал, как автомат, что надо учиться, а не делать неправильные вещи, надо любить Родину, ценить заботу партии и правительства, а то, неровен час, можно остаться без высшего образования и отправиться назад в далекий городок, из которого я приехала, и жить там до старости...
Я трепетала: каждое слово ножом отсекает кусок жизни. Гаснет свет, темнее и темнее в душе. Протест, отчаяние, ярость и приближающуюся жуть, как смерть, — все надо спрятать, не показать, остаться спокойной, невозмутимой и не сдаться — мы еще посмотрим. Не получается скрыть две слезы, горячие, как огонь. «Подумайте», — сказал он, вставая. Я вышла. Он остался.
Больше я не видела Борислава. Его приятель хмуро сказал: «Борислав уехал». Ужаснувшись моего взгляда, качнулся ко мне, добавил: «Он не хотел уезжать. Ему приказали». Поднял вверх указательный палец. Махнул рукой и ушел. Ноги не держали, горячий кусочек вонзился в сердце. Входное отверстие маленькое. Выходного нет».
На правой руке линия Влияния (желтый), представляющая отношения, готова войти в линию Судьбы (синий), но не вошла.
Была грубо остановлена глубокой прямой линией (красный).
Глубина и прямизна наклонной линии выражают силу и непреодолимость обстоятельств, препятствующих и разрушающих отношения.
На левой мы можем наблюдать, как линия Влияния и линия Судьбы (синий) после контакта образуют темную островную фигуру (красный), - изображение душевных мук.
Сама линия Влияния (желтый) пересекает линию Судьбы и входит в линию Поездки (зеленый), показывающую, что прекращение связи происходит с «помощью» отъезда любимого человека.
|
| |
| |
