КРИСТАЛЛ ДУХА

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: мартагона, DEMONAZ  
Форум » Хиромантия » Статьи Финогеева » К месту.
К месту.
StrannikДата: Вторник, 22.05.2012, 20:01 | Сообщение # 1
Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Награды: 13
Статус: Offline
К месту.

«В отчаянии я разорвал лист бумаги на клочки. Забегал по комнате, с грохотом сел на стул. «Ну чего мучаешься?» — мать подошла ко мне, положила руку на плечо. Отвечать не хотелось. Изнутри перла грубость. Мать убрала руку: «Ладно, пошли чайку тебе сделаю. Брось до поры». Я поколебался. Встал, пошел следом. Мать гремела чайником. Я смотрел в окно. За окном — майская синь. Свобода. А я чувствовал себя узником, скованным по рукам и ногам. «Чай хороший, индийский, — говорила мать, наливая в чашки красную жидкость,— тетя Шура угостила». Я поднес чашку к лицу, осторожно втянул горячий дух чая. «А вода ключевая, наша, из Афонина. Ее и без чая пьешь — не напьешься. — Мать положила вишневого варенья в розетку: — Ну, чего маешься, чего бумагу рвешь?» «Да доклад на семинаре надо сделать», — соврал я. — «О чем доклад-то?» Я замялся: «Да по литературе, по одному произведению». — «По какому?» Я напрягся: что же мы по литературе-то изучаем? И тут мимо головы, сразу на язык вылезло: «Да «Сотников» называется, повесть Василя Быкова». — «И о чем там?» — «О чем? Ну там, в общем, два наших солдата в войну, Отечественную, попадают к немцам. Один предает и переходит служить к немцам, а другой, Сотников, не стал сотрудничать». — «И что?» — «Ну и его, в общем, повесили в конце». Мать вздохнула: «Да, война — дело такое». Перекрестилась. Продолжила: «Я тебе и помочь тут не смогу. Меня война краем задела. Немцев я не видела никогда. Хотя под бомбежку попадала».
— «Да?! Я и не знал. Расскажи, как это?» — «Нас на окопы послали под Москвой. Противотанковые окопы рыть. И там такой случай произошел. Так он мне в душу врезался, что и сейчас будто перед глазами стоит. У меня подруга была — Нина. Соседи мы были в военном городке. У обеих мужья на фронте, а мы дружили, помогали друг другу, и так я ее любила, души не чаяла. Вот мы на окопах, роем бок о бок. И налетает немец. Сначала гул в небе — самолеты идут. Тут закричали: «Воздушная тревога! В лес, в лес бегите!» Лес-то лес, да где лес-то? До него с полкилометра. А так поле кругом, жидкие кустики какие-то. Ну, мы бежать. Не добежали, конечно. Бомбы посыпались. С таким воем — душу вынимает. Хлопки начались. Опять крики: «Ложись, ложись!» Мы с Ниной бросаемся на землю возле куста. Она по одну сторону, я — по другую. Падают бомбы и визжат так, что нет терпенья. Я обхватила голову руками, уши закрываю. И раз — треск рядом, грохот. Такой удар: земля ходуном заходила. Воздух плотный сделался, как камень, и лопнул, разлетелся, исчез. Дышать нечем. Все — умираю. Ну, долго ли это длилось, не знаю, стихло наконец. Еще минут пять лежим. Тишина в ушах звенит. Я приподнимаюсь, зову потихоньку: «Нина, Нина!» Она не отзывается. Я лезу к ней. Она лежит. Я встаю на колени, трогаю ее за ногу: «Нина, вставай, все закончилось, вставай». И взгляд у меня идет по ней снизу вверх, по ногам, спине, шее — и все. И тут я вижу: нет у нее головы, а вместо головы такое, что я тебе не могу сказать. Но самое страшное — запах. Не приведи Господь. Мне стало дурно, я — в обморок. Тут прибежали, отходили меня. Я сама не своя. Ноги, тело ватное, кругом плывет все. К вечеру, конечно, прошло. Молодость, сил много. Только все у меня куст перед глазами стоит. Вот Нина лежит, а вот я. Между нами метр был. Никак мне не уразуметь, как это так: тут она, тут я. Тут смерть, а тут жизнь. И что это от места зависит. От какого-то места определенного. И ты знаешь, мне стало чудиться, что земля, на которой я лежала, — это мое какое-то место. Какой-то прямоугольник травы ко мне приписан. И будет теперь со мной. И я так уверовала в это место, которое со мной, что оно будто теперь меня от всего спасет и защитит. Потом еще были бомбежки, но я спокойно ложилась на это «свое место» и знала — ничего не будет. И вправду, ни царапины никогда. Хотя кругом ветки срезало. Не могу передать словами, но с тех пор чувствую: есть какое-то место твое, для тебя, держись его, будь с ним, и ничего с тобой не случится». Пока мать рассказывала, я было стал цепляться за ее историю. Что-то мелькнуло, очень узкое, как дырочка, я будто приник губами и вдохнул чистого воздуха. Но все это ускользнуло, и грудь снова сжало. Сколько бы я ни слушал мать, ни пил чаю, ни смотрел в синь небесную, моя проблема от этого не решалась. И я с ужасом думал, что проблема эта не имеет решения. Неделю назад ко мне подошел молодой человек в сером пиджаке с короткой стрижкой. На улице. Он произнес мое имя, назвал себя, развернул передо мной красные корочки. Пригласил в кафе: «Надо поговорить». В кафе предложил: «Нам надо узнать о ваших товарищах. Чем живут, дышат, так сказать. Что вы о них думаете. Набросайте кратенько. Начните с ...» Следует фамилия моего лучшего друга. Сердце заныло. Я молчал. Спросил: «Я могу отказаться?» «Вряд ли, — он сжал губы. — Лучше хорошо подумать. Вы ведь выбраны кандидатом на поездку в Англию по обмену. Но Англия — это что... Вам сколько осталось учиться?» — «Два года». — «Вот видите... Не советую отказываться. Через неделю жду здесь в шесть. На страничку, не больше». Я глянул на часы: «Ма, мне отойти надо ненадолго. Я скоро». Я слонялся возле кафе минут пять. Когда он появился, я выпалил: «Вы знаете, не получается у меня. Извините, я не могу этого сделать». «Вы пожалеете», — сказал он. Я кивнул, повернулся и зашагал прочь. С каждой минутой мне становилось легко. Я подумал, что у меня тоже должно быть свое «место». Так и вышло. Ничего не произошло. Я поехал в Англию, окончил институт. И больше не встречал человека в сером пиджаке».





Рассмотрим два момента.
На левой руке одна из линий, уходящих за нижнюю поперечную у основания ладони, представляет историю матери до рождения владельца руки.
Нарушения системы самосохранения не выражены.
Есть небольшая крестовидная фигура (красный), выражающая опасности для тела.
Поскольку линия Головы, представляющая мать на руке обладателя, не имеет нарушений, вероятность случайной смерти для матери мала.
По проблеме «своего места» глубокие вертикали на правой и левой руках (рис. 3—4, 6—7, синий) означают, что человек находится под защитой своей судьбы — она предопределена и не зависит от человека в сером пиджаке.
 
Форум » Хиромантия » Статьи Финогеева » К месту.
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

    Яндекс.Метрика
Copyright MyCorp © 2024