| Strannik | Дата: Четверг, 17.05.2012, 19:43 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Экстренное всплытие.
«Из детства запомнил выступление фокусника. У него в руке была палочка. Он взмахнул ею, как встряхивают градусники. Раздался шум, шелест, тупой хлопок, и в руках у него возник букет цветов. Тогда я не мог знать, что букет сделан из тонкой папиросной бумаги и спрятан в палочке. Мне казалось, он выхватил его из воздуха. И я стал думать, что в воздухе есть какая-то потайная дверца, откуда можно достать чего хочешь. Я вырос и посмеялся над детскими заблуждениями. Но потом оказалось, что дверца действительно есть. Только она не в пространстве, а скорее во времени. И туда надо вовремя войти. Но это приходит не сразу. Жизнь в отличие от фокусов не требует объяснений. Просто живешь. Просто жил. В семнадцать миновал столицу, следуя в Ленинград, нынешний Санкт-Петербург.
Шпиль Адмиралтейства виден издали. Сплав золота и высоты. Надежный ориентир. Несколько позже узнал — над всем этим ангел. Поступил в Высшее военно-морское училище им. Дзержинского, расположенное под ангелом, которому предшествует столб золота. Вращалась земля, ангел ловил солнце, билось сердце. Календарю казалось, что он создавал время.
Через пять лет получил квалификацию инженера-физика и был направлен на подводный флот. В Северодвинск. Флот временно не принимал. В бригаде не оказалось места, и меня отправили в Обнинск. Месячная стажировка на реакторе. Оттуда потоком силы в виде железнодорожного состава был перенесен в Комсомольск-на-Амуре. Среди белого снега, в окружении присевших от страха елей, съежившихся от ужаса домишек разлегся стальной монстр. Огромный короб кораблестроительного завода. Внутри сдержанный гул землетрясения. Взметнувшиеся вверх леса. На них люди-пауки в синих робах. Из их рук истекают стальные нити, свиваются в серебристую сигару.
Жить определили в общежитие типа казармы. За окном минус сорок пять. В казарме плюс пять. Разницу в градусах покрываешь водкой. Спали так: выпиваешь стакан пшеничной, заползаешь в постель, бросаешь на себя два одеяла и шинель. Засыпаешь. К середине ночи трезвеешь и просыпаешься от лязга зубов. Отсоединяешь сознание от холода еще одним стаканом. К семи утра процесс естественного отрезвления завершается и срабатывает будильник температуры. На работу — бежишь. Работа — это жизнь. На заводе тепло. Отличная столовая. Магазины с продуктами и шмотками, которых нет в городе. На заводе приобщаешься к таинственной силе страны. Клонишь голову перед мощью государства.
Через полгода — спуск на воду. Пятиэтажный дом, запаянный в два слоя металла, свитый в стометровое веретено, погружается в воду. Два месяца ходовых испытаний.
Наконец боевой поход. Погружение. Вахты, отсыпка, учеба, обеды с красным вином, фильмы в кают-компании. В турбинном отсеке пахнет маслом и паром. В реакторном не пахнет ничем. Над головой — тяжелый пласт океана. Этого не ощущаешь. Об этом помнишь. Иногда не хочешь помнить.
Однажды ощутил легкое состояние невесомости, движение вперед относительно стула. За обедом непривычное: офицеры управления молчат как рыбы. Теребишь штурмана. Тот отнекивается. Расколется после компота: «Чуть не снесли подводную гору. Прикинь разницу в массе. Испили бы водички». — «Как это вышло?» — «Прохлопали поворот. Пришлось врубить реверс. Ушли чудом». — «Что капитан?» — «Разочарован».
Сердце запоздало екает. Мог никогда не узнать об этом. Удар. Несколько секунд непонимания. И никогда не узнаешь, что жил. Значит, наверху еще осталось немного будущего. Еще струится золотой песок. Еще парит ангел над шпилем.
Подводная лодка сделана из однообразия. Черпаешь его ложками. Когда-то наедаешься. Не спасает ни романтика подъема, ни запах океана, ни восемьсот рублей в месяц.
Календарь трудится. Наступил 1985-й. В груди вдруг заработал генератор. Пошла энергия. Для чего — не знаю. Куда тянет — не ведаю. Пытаюсь демобилизоваться. Штурман крутит пальцем у виска: «Сойти на берег — это сойти с ума. Как будешь жить на стольник в месяц? На суше нет будущего». Демобилизуюсь, уезжаю под Москву, устраиваюсь в Патентный институт.
Шестьдесят рублей в месяц поначалу смешат. Вероятно, от кессона после резкого всплытия. Народ вокруг серьезен. А у меня треск в позвоночнике. Я распрямлялся.
Иду учиться на патентоведа. Через полгода вникаю в дело. Дневной план выполняю за час. Месячный — за два дня. Делаю переводы, подрабатываю грузчиком. Через полтора года зарабатываю по четыреста. Последний щелчок в шейном отделе. Живу в полный рост. Театры, выставки, теннис, горные лыжи, философские беседы, красивые женщины. Одновременно учился вовсю. Получил еще два высших образования. Оглядываясь назад, понимаю, что попал в нужную дырку, где будущее-то и начиналось. И на суше его оказалось гораздо больше, чем под водой».
Сравним два фрагмента вертикали.
Синим обозначен отрезок линии Судьбы, который представляет период службы на подводном флоте.
Это малозаметная, слабая линия.
Участок линии, который следует далее, глубок и ярок (красный), он коррелирует с этапом демобилизации, переезда и началом гражданской жизни.
Линия Судьбы принята как объективный показатель материального уровня субъекта.
Сила, глубина, яркость линии прямо соответствуют высокому прочному материальному положению.
В нашем случае все выглядит наоборот.
Присмотревшись, мы обнаруживаем разгадку.
Слабый фрагмент линии вдруг изгибается (зеленый) и устремляется в направлении безымянного пальца, это означает, что роль линии Судьбы играла линия Солнца, чей приоритет — удовлетворенность положением.
Иными словами, на флоте не было «судьбы», она началась именно с переездом.
Переезд дан оранжевым.
Ко всему наш случай еще и пример того, как общее (рука в целом) модифицирует частное (линию судьбы).
Для такой руки материальное не является доминантной ценностью.
Главное — жизнь по интересам.
|
| |
| |
