|
Похищение 1-3.
| |
| Strannik | Дата: Суббота, 12.05.2012, 21:20 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Похищение 1-3.
«За мгновение до пробуждения сон: огромное черное небо. Вдали, очень далеко — крохотное солнце. Как булавочный прокол. Удалено, как Плутон. Но я знаю, что это солнце. Открываю глаза. В окно втекает солнечный свет, солнце — здесь. Страх, который был во сне, тает. Нет, все хорошо. Пока — ничего, чтоб не сглазить. Встаю. Не угодно ли халат? Нет, без халата пока. И — мимо зеркала. Зеркало расстроится. Ничего, побалуем его позже. Сперва — душ. Потом и халат. Иду на кухню. Сыплю коричневый порошок в серебристую турку. Теперь не отвлекаться, стоять рядом. Не глядеть в окно. Все хорошо. Дела идут. Переключение с одежды на еду было правильным. Бизнес пошел. От этого в животе будто петелька золотая, через нее нитка серебряная и вверх тянет. Вверх — правильно. Хорошо. Шипящая пена взлетает к краю. Снимаю с огня секунда в секунду. Все можно просчитать. Главное — не лениться. Переливаю жидкость в тончайший фарфор. Подношу чашку к лицу, вдыхаю аромат. Пить не обязательно. Пока. До этого дойдет. Теперь одеться. Дел уйма. До вечера, как до Плутона. Вечером — междусобойчик. Друзья. Это всегда было радостью. Теперь вдвойне. Работа делается. Работа идет, работа удается — вот почему. Заслуженное право на отдых. Отпиваю горькую пенку. Почему как до Плутона? Что в голову прилезло? Поискала в себе: ничего темного. Наоборот. Душа заложила за щеку кусочек шоколада.
Вечером заехала домой переодеться. Водитель ждет. Никакой спешки. Опоздание предусмотрено. Выбрала приглушенно-зеленую двойку с короткой юбкой. Цвет сочетался с осенью. Размер юбки — с последним теплом.
Звонок в дверь. Она распахивается. Передаю цветы, шампанское, сало, добрый кусок запеченной говядины. Два последних вызывают взрыв восторга. Год был девяностый. Кругом трещало и лопалось. Еда исчезала, аппетит — наоборот.
Объятия, поцелуи. Все свои. Кроме одного. Из-за стола поднялся длинный, спортивный парень с русыми волосами. В глазах восхищение. Бывший муж говаривал: на твои ноги инсулина не напасешься.
Нас знакомят. «Павел», — говорит он. Протягиваю руку. Он ловит ее как баскетбольный мяч. Садимся рядом. Шампанское рвет воздух. Бежит, пенясь, через края. Тосты, анекдоты. Истории. Воспоминания. Подтачивает сердце щемящее чувство дружбы.
Потом забытая, архаичная форма — медленный танец. Плывет рука в широкой ладони Павла. Что-то притягивает в его серых глазах, безыскусственной улыбке.
На следующий день он пришел чинить радиоаппаратуру. Я провела его в комнату. Он взял деку длинными пальцами и принялся неуверенно поворачивать ее из стороны в сторону. Во мне начался иронический прилив. Я знала, что он окончил спортивный институт. Интересно, чем это кончится? Я оставила поле битвы. На кухне цыпленок ждал фольги. Я укрыла его шелестящей шубой и отправила в духовку. На доске разложены огурцы, помидоры, салат. Режу. Ссыпаю горку нарезки в прозрачную чашу. Где-то было подсолнечное масло? Через полуприкрытую дверь втекла нежная речь флейты. Я вытерла руки о фартук и пошла на звук. Флейту догнала скрипка, и вместе они уплыли в океан звуков.
Павел стоял возле ожившего огнями черного ящичка. «Вот, готово», — сказал он и улыбнулся. Это был неожиданный поворот. Я училась на физмате, радиоэлектроника была близка мне — в теории. Он — продукт совершенно иной сферы, но каким-то образом знал практику.
Я была убеждена, что ремонт лишь повод для встречи. Была уверена — у него не получится. Его успех не совпадал с ожиданиями. Это было как легкий удар. И следом за ним — толчок в сердце. Вторая странность — он отказался от денег. Я знала, что он нуждался в деньгах. А у меня они были. Однако главное потрясение было впереди.
Мы перешли на кухню.
— Не думала, что ты в этом понимаешь.
— Я и сам не думал.
— Как же тебе удалось?!
— Повезло. Ткнул пальцем в нужное место.
— Врешь?!
— Честное слово.
Мы захохотали. Он развел руки в стороны: «Может, мы взаимодополняемы?»
Я не ощутила в себе этого. Не успела. Траектории губ пересеклись.
Потом был третий удар».
Первый поцелуй. Нежный, мягкий, проверочный.
Следом за ним стремительный, напористый, горячий. Появляется загадочная энергия. Откуда она берется? Где-то были какие-то мысли? О чем-то надо подумать в этот момент? Так было раньше в подобных случаях. Первым приходил в голову какой-то охлаждающий вопрос. Какой? Где он? К югу от пупка — сладкое нетерпимое тепло. Вдруг Павел отстраняется и произносит: «Я не сплю с женщиной, если мы не женаты».
Он взглянул в глаза. Глубоко, честно и прямо. Я онемела. Брови выгибаются, глаза трещат по швам. Вот уж диво так диво. Тут прямо по классику: ему и больно и смешно. Нет не по классику: а мне и сладко и чудно.
— Согласна ли ты стать моей женой?
— Да, — ответили губы. Мозг, ум, разум, спеленутый негой, рванулся было в протесте, да не смог рта раскрыть — во рту мед. Что же сказало «Да»? Да, да, да, да!
Мы съели ужин, пошли гулять. В редком свете фонарей мерцали красные кленовые листья. Город малодушно метал желтые лучи ввысь, пытаясь спастись от черного неба. Но не было спасения от черноты, поглощавшей горизонт. Не отогнать неба и синих звезд, о которых не знал никто.
Тепло в животе перешло в тепло сердца. После свадьбы он переехал ко мне. Я предложила ему работать со мной.
— Может, будем командой?
Он покачал головой: «У меня свои дела». Я улыбнулась. О' кей. Двинулся маховик будней. Сначала медленно. Потом — не уследишь. Я уходила, он оставался в кресле перед ТВ. Приходила, он уже был в кресле. Мозг очень быстро заменил «уже» на «все еще». Все еще в кресле. Но я была не права. Он выходил и возвращался, мрачнея день ото дня в размер с мрачнеющей погодой за окном.
— Как дела? — спрашивала я.
— Идут, — отвечал он. Глядя в телевизор.
Но потом было много губ, рук и дрейфующий мозг в шоколадной реке.
Однажды в вечер. Кухня. Вхожу, сажусь, не снимая шарфа. Усталость перетекает в стул. Павел стоит у окна. Поворачивается: «Привет!» Но в лице — другое.
— Привет.
|
| |
| |
| Strannik | Дата: Суббота, 12.05.2012, 21:20 | Сообщение # 2 |
|
Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Он начинает нервно ходить. Это заводит. Останавливается, подходит к плите. Берет коробок. Достает спичку. Чиркает. Спичка ломается. Достает другую — ломается. Третью — она вспыхивает и тут же гаснет, прогорев слишком быстро. Достает четвертую, движения судорожны. Бьет ее о бок коробка. Головка отлетает, как сигнальная ракета. Павел ревет, взвивается в воздух, швыряет коробок на пол, топчет ногами.
— Что с тобой?
— Так нельзя! Так больше нельзя! Все идет к черту! Ты посмотри, что делается со страной. Все рушится. Что это за спички?! Что это за чертовы спички?! Нет, здесь ничего путного не будет. Когда здесь такие спички. Никогда, ничего! Кругом одни воры, подонки и бандиты. Они сожрут все. Они и тебя сожрут. Ты это понимаешь? Нет, отсюда надо рвать когти. Немедленно. Я это и раньше знал. Я знал это всегда. Здесь никогда ничего не будет. Он сел. Остыл. Взглянул на меня: «Мы едем в Париж».
— В Париж?
— Ты знаешь, как устроился мой отец в Париже!
— Как?
— Ему дали квартиру. У него есть деньги. Там заботятся о людях. Это настоящая жизнь. С твоими способностями ты заработаешь кучу денег в Париже. Я хочу направить запрос в Верховный суд Франции. Ты со мной?
— Да.
Опять нечто говорило моими губами. Где же мой мозг? Мой разум? Мой просчет? Он здесь. Он — за. Я всю жизнь мечтала о Париже. В Париж!
Он дал мне кучу бумаг.
— Заполни их побыстрее. Здесь можно просто сдохнуть. Пожалуйста, не откладывай. Беру ручку, пишу. Впервые молчит телевизор. Я слышу тиканье часов на стене. Над графой «Дети» перо повисает. Дети? Мысль, другая, незнакомая, впервые обнаружившая себя. Детей от Павла не хочу. Мысль твердая, как рельс. Еще в первом браке я решила: детей я рожу не от того, кто может стать мужем, а от того, кто может остаться им. Мне нужны сто процентов гарантии, что мои дети не останутся без отца и что у них будет достойный уровень жизни.
Мозг просчитал и сказал: «Да. Пора в Париж». Я встала, подала бумаги Павлу. Подошла к окну. Не видела темноты. Мозг просматривал картинки Парижа. Сердце странно билось. Ночь беззубым ртом поглощала город.
Я стояла у окна и смотрела в ночь. Звезд не было. Сквозь отсвечивающее стекло не было ясно, то ли звезды прикрыты черным слоем облаков, то ли их не было вовсе. Куда же денутся звезды. Они там за шкуркой облаков. И там, где-то очень далеко, следует по своей странной наклонной орбите Плутон. Ну, Плутон. Так что ж Плутон?! Ведь и туда, в немыслимую даль, устремляется луч света. Летит и не боится. Пять часов летит. Пять часов двадцать шесть минут. А до Парижа всего-то четыре часа. Три с половиной.
Ответ из Верховного суда Франции пришел через полтора года. Мужу дали гражданство по «крови». Кровь эту дал ему отец, проживающий во Франции с начала восьмидесятых, сам получивший гражданство по признаку «почвы», поскольку родился на ее территории в незапамятные времена.
Муж сиял. Будто вырос. Или, по крайней мере, встал на цыпочки.
Была ранняя весна. Путь в аэропорт — в суете, в спешке. Память рыщет по бумагам, документам, руки ищут билет и паспорт, ум считает количество багажа, прикидывает плату за перевес. За ширмой мелочей, где-то в уголке — одинокое сердце. Отправленное в ссылку, подальше, чтобы не мешать. Не беспокоить. Не рвать. Душа истончилась. Ей не выдержать сердца. Но оно будет украдкой вытекать через взгляд, прилипая к знакомым улицам, домам, лицам друзей, оставляя на всем тонкую розовую кожицу прошлого.
Поворачивается земля. Поднимается над горизонтом солнце. Разбегается самолет. Рвутся невидимые резиновые нити. В высоте, в голубом небе светлеет на сердце. Радостно бьется оно. Входит в душу предчувствие необыкновенной новизны жизни. Короткое таинственное слово. Париж!
В Орли нас встретил отец Павла. Мы сели в машину. Я жадно гляжу в окно. Ну, вот сейчас это и будет. Это произойдет. Самое главное. Париж. Уловитель света. Хранящий в каменных складках великое прошлое. Делатель великих судеб.
Мы ехали по автостраде, проносились трубы, ангары, скелеты строящихся складов, непонятные конструкции. В тот день я не увидела Парижа. Мы проехали прямиком в арабско-негритянское поселение под Парижем, где жил отец Павла. Четырехэтажный дом без подъездов. Выносные опоясывающие дом балконы. К ним ведет внешняя лестница. Вход в квартиры с балконов. Квартира, где жил отец Павла, была однокомнатной. Я тронула Павла за руку.
— Здесь живет твой отец. А где будем жить мы?
— Вот на том диване, у окна.
У меня похолодело в груди. Павел, увидав мое лицо, быстро поправился:
— Ну, это ж на первое время. Не волнуйся, через пару недель найдем работу и переедем.
Кто заболел Парижем, того Париж вылечит. Тут важно попасть в Париж, и не попасть под. Нам не повезло.
Первое время растянулось на полтора года. Постоянной работы не было. Я мыла полы, ходила за чужими детьми, сидела на кассе, возила инвалидов. Муж развивался по сходной карьере. Горькие мысли уносили назад в прошлое, где был бизнес, где я что-то значила, где я не была эмигрантом, где были деньги, был муж. Были надежды. Ночью уходит сон, и бесконечная темнота топчет душу. Все рухнуло. Рядом спит мужчина, разучившийся улыбаться. Контуры его тела вызывают протест. Сожаление, отчаяние. Раздражение от его бездарности и возмущение собственной глупостью. Как я могла так ошибиться, так опрометчиво поступить. Как? Почему?
Утром прозвенел телефонный звонок, который направил жизнь по совершенно другому пути».
Прервем повествование нашей героини и познакомимся с хирологическими корреляциями данной истории.
На левой руке наблюдаются две линии Судьбы (красный, синий).
Одна линия, обозначенная красным, выходит из линии Жизни и заканчивается линией Головы (зеленый).
Рисунок имеет много интерпретаций.
Принимается во внимание, как начало, так и окончание линии.
Линия выходит из линии Жизни, и точка отрыва (отсоединение линии Судьбы от линии Жизни) есть (в нашем случае) начало самостоятельной деятельности, своего дела.
Глубина, яркость линии означает хорошее начало, успех.
Точка отрыва по шкале времени на главной вертикали (линия Судьбы) дает возраст от 25—26 лет.
Окончание линии в нашем случае подпадает под традиционное толкование: голова останавливает судьбу.
Разворачивая это заключение, мы должны говорить об ошибочном решении, которое повлекло за собой прекращение деятельности, работы, потерю материального статуса.
Ранее мы уже встречались с этим знаком.
Сочетание остановленной линии Судьбы со второй линией Судьбы (синий), начало которой смещено к краю ладони, рассматривается как переезд и/или радикальные преобразования в деятельности.
|
| |
| |
|
