| Strannik | Дата: Воскресенье, 06.05.2012, 16:02 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Национальные особенности полетов.
«Ты интересуешься, что у меня с часами? Секундная стрелка подлезла под рамку из-под окошечка, в котором выскакивает число месяца. Стекло треснуло в виде звезды. На это, я скажу тебе, имеется причина. Дело было так. В тысяча девятьсот семьдесят шестом году империалисты развязали войну в Анголе. Натравили бандитов — кого еще — на наше братское социалистическое правительство. Ну и, конечно, помогли им оружием. Мы не могли оставить в беде наших братьев, тем более что они от нас так далеко. Тогда была солидарность с трудящимися и интернациональный долг. Потому мы стали помогать законному правительству. Началось все двадцать пятого декабря. Теперь это Рождество считается. Я только начал летать радистом на «Ан-22». Его еще «Антеем» называли. Самый крупный наш самолет был. Я когда впервые зашел в него, чуть не обалдел, а может, и обалдел — скорее всего обалдел, потому как будто на стадион крытый попал, на футбольное поле. Сперва так показалось. Потом пообвык — ну если не футбольное поле, то баскетбольная площадка — точняк. А полком стояли в Иваново. Город невест. Не самое плохое место для мужчин. В общем, двадцать пятого дают приказ срочно доставить в Луанду — столицу Анголы — лечебный груз. Вылетаем. Через четыре часа уже натурально обедаем в Венфии. Там у нас летная база была в Текеле. По пути в Алжир непременная остановка, и там обязательно нас кормили. Официанточки, жратва. Бог ты мой! Ночуем и следуем далее в Алжир. Там техническая посадка, заправка, и в путь на Браззавиль. Там заночевали. Поутру стартуем в Луанду. Долетаем, все нормально. Встречают, я тебе доложу, как Папу Римского. Живем, правда, в казармах, зато столуемся в лучших ресторанах. Дали двое суток отдыху. Купаемся в Атлантике, загораем, потягиваем пивко. Кругом полно кубинцев. Все с автоматами. Ездят на джипах. Отличные парни, кубинцы. Все по-русски шпарят, свои в доску. Затем вылетаем по плану назад. Это уж было тридцатое. Сперва в Браззавиль. Там заправка. Вот там и началось. Там у них все работы негры выполняют, черные значит. Начали они заправлять. По виду все ничего, в фирменных комбинезонах, некоторые даже очки носят. А уж апломба, апломба, куда там! А на самом деле глаз да глаз на ними, потому как обязательно чего-нибудь напортачат. А мы сдуру купились. Пустили на самотек, недоглядели. Да, так вот, качают они нам керосин и при этом ля-ля-ля да ля-ля-ля, ну и перелили к чертям. А мы в стороне кучкуемся. Новый год обсуждаем. Опомнились, когда керосин из подмышек фонтанами хлынул. Там под крыльями ряды специальных отверстий, из них керосин и забил, как из гейзера. Все: лететь нельзя. Сутки надо проветривать. В этом месте электрическое оборудование помещается. Чуть искра — и привет горячий. Ужасно все расстроились: Новый год на носу. Тут негде встречать: ни елки, ни палки, ни водки, ни друзей. А в Иваново — девушки. Мы — половина экипажа — неженатые. А которые женатые — что, не люди? Тут бежит представитель «Аэрофлота» и курлычет: «Чего раскисли, как вареные мухи, часик проветрите и вперед, на Родину». Старший борттехник говорит: «Как это часик? По инструкции — сутки». Тот: «Я вам дам сутки. Знаю я вас, у вас на уме одни сертификаты бесполосые (это тогда деньги такие были заграничные, типа доллара). А у меня нет на вас, чтоб вам за сутки платить. Приказываю лететь». Борттехник говорит: «Позвольте, в инструкции сказано сутки, значит, сутки, а бесполосые нас совершенно не интересуют. Тут не бесполосыми пахнет». Представитель отвечает: «Это у вас в Сибири надо неделю ждать, а тут жара, за полчаса все испарится». Командир корабля почесал в затылке и изрек: «Ладно, летим через час. Действительно, тут жара, а Новый год ждать не будет». Борттехник не сдается: «В таких случаях требуется согласие всего экипажа, а я против». Командир уже больше затылок чесать не стал, а рубанул рукою: «Как я решил, так и будет. А кто не согласен, пусть, вон, на «Боинге» летит». Борттехник к такому аргументу готов не был, и это его сломило. Тут подъезжает командир всего ивановского полка, он с нами тоже должен был домой лететь. Тот страха не ведал и даже в книжках о нем не читал, потому как занят очень. Рявкнул: «Чепуха. Откроем жалюзи на взлете и продуем все дочиста. Взлетаем». Начальству виднее. Борттехник сказал: «Ну если так началось, добром не кончится». Выруливаем на полосу, разбегаемся, оторвались, идем в наборе. Двадцать минут в кабине гробовое молчание — ждали искры. Как ни прислушивались — все тихо. Миловал Господь. Подходим к Алжиру, попадаем в грозу. Ливень, ветер. Самолет кидает как щепку, он аж крыльями замахал.
Под конец раздался взрыв. Как из пушки. Я подумал, что нас сбили к чертям. А это шаровая молния в фюзеляж воткнулась. Выдержал «Антей». Вот это техника, я понимаю. Раньше хорошо делали. Железно. В Алжире грозу переждали и в четыре утра, а это уж тридцать первое было, берем курс прямо на Иваново. По боку Будапешт, не до него. Новый год. Через десять часов тридцать минут подлетаем к родной части. Гляжу вниз — ни черта не видать. Бело. Как в молоке. С земли говорят: у нас тут метель, снег валит, видимость — ноль. Посадочный локатор вырубило. Площадка закрыта, давайте на запасной аэродром, в Псков. Тут все взревели — самолет задрожал. Командир полка прогремел: «Садимся, это ж наша родная земля!»
Направили самолет, но промахнулись маленько, перпендикулярно к полосе вышли. Она промелькнула черной лентой и исчезла. Хорошо командир опытный: газком, газком и вытянул машину. Командир полка разъярился: «Врут, что видимость ноль. Я лично только что полосу видел. Давай на второй круг». Во второй раз угадали. Сели. Чудом — не иначе. Полосу будто кто под ноги подсунул. Почитай, третий раз на свет появились. Троекратно это отметили в ходе Нового года. А праздновали в клубе. Всем полком. Это, я тебе доложу, нечто, особая статья. А часы? Тут и часы. Вышли с борттехником в туалет. Вдруг что-то треснуло и хрясть об пол. Наклоняюсь — часы. Борттехник рядом философствует: «Часы — ерунда. Главное, время не остановилось. А могло. Тяжелое было время. Чуть не раздавило. Вот часы и не стерпели». Я стал после думать, что часы на себя удар приняли. Вот в чем тут штука. А может, и ни хрена».
Крестообразные фигуры, если они находятся в определенных местах на ладони, по традиции выражают опасности.
На рис. 3—4 (красный) виден крестик в одном из таких мест.
Однако наличие мощного вертикального фрагмента, каким начинается линия Судьбы, нейтрализует опасности (синий).
|
| |
| |
