| Strannik | Дата: Среда, 15.06.2011, 15:21 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Южный аспект.
Мне восемнадцать, подружке столько же. Прогуливаемся по парку. Недалеко воинская часть. Сзади грохот сапог. Оглядываемся, нагоняют двое. Оба жгучие брюнеты. Один потом оказался армянином, другого не помню. Подружка притягивает взгляды. Она блондинка с роскошными волосами и пышненькая. Они начинают клеиться, несут бог весть что не останавливаясь ни на минуту, мы помимо воли втянуты в бессмысленный теннис слов. У нас краснеют щеки, мы оглядываемся по сторонам, не увидит ли кто из знакомых. В то время в нашем городке было совестно, стыдно гулять с солдатами. Солдаты топают с нами до моего дома, я как бы ухожу, а они намерены провожать подружку, она воспротивилась, что вполне естественно. Кое-как отвязались от них. Они, однако, запомнили, где я живу. Позвонили в дверь, им сестра открыла, они моим именем, и в прихожую путь обеспечили, тут дедушка вышел, а он уважал армию, сочувствовал, тем кто служит и помогал. Он пригласил их на чай, пошли воспоминания и рассказы, они втерлись в доверие, стали захаживать, особенно армянин, Ашот его звали. Потом его родители приехали в город навестить ребенка. Выяснилось, что они очень богатые. В то время у нас это чуть ли не презиралось. Они к нам с подарками, туда-сюда, вино, тосты, попросили об услуге, чтобы я их ребенка подготовила к поступлению в юридический. Я не хотела, но дедушка очень просил помочь, стали заниматься. У него были проблемы с языком, трудолюбием он не отличался, ленился, еще бы, когда у них так много денег. Занимались несколько месяцев. Начал предлагать, чтобы я стала его подружкой. Я твердо ответила "нет". Воспитание исключало секс до замужества, а о замужестве он не высказывался. Подошло время приемных экзаменов. План был такой - вместе подаем документы, вместе сдаем. На экзамены приходили вдвоем, он заходил первым, я за ним, вместе берем билеты, садимся рядом, я помогаю: он сдает так себе, я на пятерки. В итоге он не прошел, а меня приняли, он сочинение завалил. Я говорила, давай проверю, но чего-то заупрямился, мол, все нормально, а получил два балла, там во всем сочинении три строчки всего и было. В общем, он уехал, потом пишет письмо и в этом письме объясняется в любви, говорит, что любил только меня, а не подружку, как я думала. Пригласил в гости к себе в Ереван. Я поехала с братом. У них было два больших дома, в домах полно людей, слуг, родственников, кто-то там жил постоянно, а кто-то гостил из-за границы. Впервые я увидела большие богатые застолья с вином, шашлыками, изобилием фруктов. Мы с Ашотом ходим, гуляем, он продолжает склонять к близости, я тогда говорю: раз так - женись. Я согласна. Он объяснил мне, что жениться не может. У них женитьбы клановые, что семья на это не пойдет, у них женятся, чтобы упрочить финансовое положение семьи и укрепить позиции в городе. Мы с братом уехали.
Проходит какое-то время, Ашот перестает писать, а то заваливал письмами. Решила узнать, не случилось ли чего. Приехала, но он меня в дом не пустил. Вышел смурной к воротам. Сказал, что мать погибла. Бросилась с высотного здания. Отец приказал ему жениться на девушке, которая была ему с детства предназначена, а сам в обмен на эту жертву пообещал, что не возьмет в жены свою любовницу, которая была у него лет двадцать, и она была в доме и даже дружила с матерью. Я развернулась и ушла. Купила билет на поезд в Грузию, так как прямого рейса из Еревана в наш город небыло, надо было ехать через Тбилиси. Я приехала в аэропорт, сдала вещи в камеру хранения, отправилась за билетами, билетов нем, очередь. Подходит парень, говорит, пойдем, тут через дорогу касса, лишь сверху полтинник и любой билет достанем. Я говорю, пошли. Переходим дорогу, находим кассу, но кассир вешает табличку: перерыв на час. Он с ней перекинулся парой слов, говорит: надо подождать, все в порядке будет. Выходим и почему-то на остановке стали стоять и разговаривать. А тут недалеко машина стоит белая, все двери открыты, понятно - жара, из машины торчат толстые ноги и волосатые руки мужчин. И мы так беседуем, о том о сем, и этот парень незаметно меня двигает к машине. Как бы ненароком отходит, а я поддерживая разговор, за ним, и подошла близко к машине. Тут этот парень - брык в машину, и меня втянул, я оказалась на сидении, кругом одни мужчины. Ничего не происходит, они продолжают лениво сидеть, распаренные зноем, ничего не делают, не двигаются, не смотрят даже, как бы. Потом лениво закрывают двери, лениво трогают машину с места. Ощущение нехорошее, но мне совестно поднимать шум, ведь все так неторопливо, непринужденно, без насилия и криков - дурацкое положение. Машина трогается. Я заискивающе стала спрашивать, куда мы едем, в мои планы это, мол, не входило, и вообще я должна улетать, они спокойно отвечают, да чего ты, сейчас попьем пива, шашлычка откушаем и назад тебя привезем. Едем, выехали из города, горы потянулись, какое-то селение, там пивнушка, полно черных мужчин с темными проемами глазниц и сверкающими в них белками, меня вытолкали из машины, я пытаюсь обратиться к двум женщинам в платках, старушкам почти, они презрительно отворачиваются. Мужланы накачиваются пивом, принимаются яростно что-то обсуждать, меня затолкали в машину, сижу там с тем молодым парнем, который меня впихнул и меня начинает бить и колотить, я плачу и начинаю выпрашивать свободу, но он ухмыляется и я меняю тактику. Говорю, ему, тебе вряд ли что достанется, вон их сколько, а если он меня отсюда увезет, то я буду принадлежать только ему, и я начинаю расписывать, как я это буду делать - я, у которой небыло ни одного мужчины, - и он начинает ерзать и подпрыгивать и глаза его масленно сияют, и он, наконец, запускает движок и мы уезжаем из этого села - недалеко, он выскакивает из машины, ион говорит о погоне, что надо идти по лесу.
Мы - в лес, идем по камням, траве, трясинам, перелезаем через поваленные деревья, я все время твержу: «Да, да, вот сейчас, только подальше уйдем от этого места, мне еще страшно». И так мы идем всю ночь и к рассвету добираемся до Тбилиси и он, наконец, требует обещанного на краю леса, я, осмелев отказываюсь от своих обещаний, он наносит мне несколько ударов, в том числе и по лицу, а потом провожает до остановки, запихивает в автобус и я оказываюсь в аэропорту и покупаю первый попавшийся билет, потом переодеваюсь, так как одежда испорчена, каблуки на туфлях стесаны до основания и стою на регистрацию, оборачиваюсь и вижу, как заходят те самые парни, но я уже первая. Я проскальзываю за стойку, им меня уже не достать, да и люди вокруг, и как бы я в безопасности, у меня ватный язык и дрожат колени. В самолете я вдруг сталкиваюсь со своей теткой. Она смотрит на меня, округлив глаза, а в жизни так не радовалась встрече с тетей. «А чего это у тебя все лицо в синяках?» - спрашивает тетя. – «Да попала между дверей». – «А, - понимающе протянула тетя, - вон оно что».
|
| |
| |
