Слепые губы. «Слепые губы. Перерыв был слишком большим. Я встала. Кресло откатилось, шурша. Последовал масляный звук — чмок, будто поцелуй. Амортизатор выдвинул сиденье в прежнее положение. Отвратительная ассоциация с поцелуем. Да, слишком длинный перерыв. Из динамиков грянула музыка: Американец в Париже Гершвина — как это могло попасть в эфир? Рваная бравурность вызвала физическое отторжение. Нашествие муравьев, жирных, нахальных муравьев. Я увернула звук. Подошла к окну. От толстого стекла веяло холодком. Сверху казалось, что деревья висят в воздухе. И висят косо. Желтых листьев почти не было. Людские ручейки текли навстречу друг другу. Я бездумно просеивала взглядом толпу: искала неизвестно чего. Вернулась к столу. Вызвала заместителя. «Что у нас со зданием по Н-скому переулку?» — «В стадии завершения». — «Хорошо. Я отъеду на фитнес часа на три. Держи под контролем». — «О'кей. Водителя предупредить?» — «Нет. Сама поеду». Он вышел. Я помахала ладонью, пытаясь отогнать дух парфюма. Чем накачали ваниль, чтобы она так недопустимо действовала на нижнюю часть живота. Безобразие! Я взяла длинную кожаную сумку с инвентарем. Спустилась вниз. Охранник вскочил. Я кивнула. На улице обступил плотный ровный гул. Город мычал свою песню. Ветерок холодил кожу. Добралась неожиданно быстро. Что-то не сошлось для пробки. Не было, видать, подходящего горлышка. Странный день: даже место для парковки нашлось у самого входа. Я взбежала по ступенькам. Уже направлялась в раздевалку, как взгляд вышел из-под контроля, притянулся к доске с объявлениями. Глаза пробежали по ровным строчкам. Строчки предлагали новую систему индивидуального оздоровления от врача, специалиста по восточной медицине. Может, с нее и начать сегодня? Я переоделась, направилась в кабинет. Дверь была приоткрыта. Вошла. Стильная овальная комната с циновками на полу.
Навстречу встал юноша в белом халате. В голове из какого-то тайничка вылетел крошечный свиток, развернулся: на миг незнакомый парень почудился мне родным — родным, близким человеком. Я будто все понимала о нем: он из хорошей семьи, правильный, ровный, спокойный, без вредных привычек и резких движений. Жизни не видел. Полная моя противоположность. Я знала, что получу его.
После занятий я посмотрела ему в глаза так, что он отвел свои. Я сказала: «Может, в кино сходим?»
Он вскинул голову, брови поднялись, будто он хотел, чтобы я повторила. Я повторила: «В кино. В кинотеатр. Знаете, такие есть». Он занервничал, закивал: «Да, да, с удовольствием».
Я поняла: у него есть девушка. Но это не проблема.
Я продолжила: «Вы в субботу здесь будете?» — «Да, с десяти часов». — «До каких вы тут?» — «Часов до трех». — «Чудненько. Я за вами заеду». Ответ был неожиданным: «Лучше я сам подъеду, куда договоримся». «Замечательно, тогда созвонимся. Не оставите свой телефон?» — сказала я. Он слегка покраснел. Я его понимаю. Видимо, впервые инициатива в знакомстве принадлежала не ему. Я тоже не часто бываю лидером. Просто большой перерыв. Он достал визитку, протянул. Я внимательно ее рассмотрела — Александр Александрович, значит, — сунула в кармашек. «А вот моя. — Я вложила в его руки свою многоцветную. — До свидания». — «До свидания». В кармашке, где лежала его визитка, приятно грело. Я подозревала: это иллюзия.
У входа я оглянулась, улыбнулась. Он кивнул, улыбка попыталась пробиться сквозь маску невозмутимости. Тщетно. Не пойму, нравлюсь я ему или нет ? Если он думает, что я не позвоню, он ошибается.
До субботы оставалось три дня. Откуда ни возьмись навалило работы, и я забыла позвонить.
В пятничную запарку раздался звонок. Я мгновенно схватила трубку. «Да». Была пауза. Я этого не выношу — некогда. «Представьтесь, пожалуйста», — жестко сказала я. У абонента было две секунды: если ничего не выйдет из недр, я прекращу звонок. «Это я», — произнес голос, которого я не узнавала, я не успела спросить. Он почувствовал напряженность, ускорил речь. «Врач из клуба, я приглашаю вас в кафе». Дела разлетелись как пузырьки. «Ах, это вы, конечно, конечно. Да, да. Где?» Он назвал место и время. «Договорились». Значит, сам позвонил. Пожалуй, так и лучше.
В кафе ели мало, больше говорили. В душе — покой. Так бы сидела и сидела рядом. Это, наверное, и влекло к нему. Неторопливость, основательность и даже правильность. Новое в моей жизни. Моя история полна неправильных парней. Последний оказался женат, пил, курил, имел женщин на стороне, гонялся за мной с ножом и, па-конец, умер от передозировки.
Этот пьет минералку, горестно смотрит на мои сигареты и скорее всего не ругается матом. Мне хорошо. Иногда то нырок, и я знаю, скоро оно догонит тело. Мы вышли из кафе, возле машин я ощутила нежелание расставаться. Вокруг Александра плотный, съедобный клей.
Я ждала, что он поцелует на прощание. Он не поцеловал. Помог сесть в машину. Я была немного разочарована, что он не уловил моего порыва. Мы еще встретились глазами — нет, он все понял. Прошла будто не моя, неторопливая, размеренная мысль: хорошо, что не поцеловал. А почему хорошо, никакого ответа не было. Просто хорошо. Я вдруг осознала как счастье: некуда торопиться. Ни к чему. Я выпала из прежней жизни, подчиненной бизнесу. В его бездонную пасть я бросала все, что казалось вечным: молодость, нервы, мозги, собственное тело и время, которого не хватало и тем не менее оно не кончалось. Я не запускаю мотор, никуда не еду, я смотрю, как он идет к машине, открывает дверь, садится. Мне нравится смотреть, как он это делает. Ничего в этом нет. Просто движения. Я замираю от нежного томления. Он не поцеловал потому, что не надо торопиться. В этом смысл. Будущее, которое от края до края заполнял бизнес, отпустило мертвую хватку. Я здесь и сейчас. У меня не стало сомнений: он будет моим мужем. Он уже был им. Мы поженились через полгода».
