Поднятый взгляд. «Охватил страх — он не спрашивает. Это как полезешь в холодильник, а тебя вдруг что-то кусает за палец. Я остановилась в нерешительности, отель виден. Но так все устроено, что прямо не пройдешь, так везде, надо сворачивать. Я свернула, прошла вперед, и — цивилизация кончилась. Лачуги в свете луны, и какие-то темные тени шныряют кругом. Я попятилась: может, вернуться назад? Нет! Ссора, началась из-за пустяка. Дело в том, что пустяк подготовлен. Брак трещал по швам. Годы скрытых обид, неуважения, оскорблений и ссор. В ресторане он не подвинул мне стул, первым плюхнулся за стол. Этого было достаточно. Внутри застегнулась бесшумная «молния». «Что будешь пить?» — спросил он, изучая меню. «Ничего, — отвечала я, — мне воды». — «А я буду много чего». Он сделал заказ. Монотонный шум обтекал рекой наш столик — островок молчания. Муж откинулся на спинку, улыбался, пялил глаза на проходящих женщин. Мне хотелось встать и выйти. Я огляделась: в зале было немало наших сограждан. Долетали обрывки русской речи. Я заметила группу парней, один внимательно смотрел на меня. Я отвернулась. Ненавязчивая, почти нечитаемая мысль: начать бы заново, хоть бы с этим парнем. Я оглянулась еще. Парень уже отводил взгляд, взгляд падал, как лист клена, но я подхватила его. Появилось ощущение, будто что-то выполнено, сделано до конца. И теперь не о чем беспокоиться. Мужу принесли выпивку. Он поднял стакан, презрительно разглядывая его, — порция была смехотворной. Скривился, цокнул языком, крякнул — выпил одним глотком. Помахал официанту рукой: «Еще». «Закажи сразу десяток, чего ты?» «Не твое дело», — отрезал он. Когда он заказал очередную порцию, я сказала: «Может, хватит?» Лицо его потемнело, глаза налились кровью, он сказал: «Здесь я решаю, хватит или нет». «Я хочу в отель», — сказала я. «А я не хочу», — сказал он. «Тогда я пойду одна». Я встала, ожидая, что он сделает то же. Он остался сидеть, сделал широкий жест: «Пожалуйста!» — «То есть ты остаешься?» — «А я остаюсь!» — «Я что, одна должна идти?» — «Ну хоть что-нибудь мы можем сделать самостоятельно?» «Ну хорошо», — сказала я. «Очень хорошо», — сказал он. Я исполнилась гневной решимости и вышла из ресторана. Душная, горячая, липкая среда обступила тело. Стлался густой аромат цветов, смешанный с пронзительным запахом кустарника. От дымка невидимых очагов першило в горле. Я огляделась — мы шли сюда три минуты, не больше. Подняла глаза — вот и он: в сиянии огней башня отеля возвышалась над крышами. Понятно. Путь, однако, преграждал ряд домов, тесно прилепленных друг к другу. Где-то же должен быть проход? Я пошла вправо. Людей на главной улице было много. Я шла, было неприятное ощущение: кто-то смотрит в спину. Свернула в проход, свет оборвался, открылась пустошь. Отель был виден, теперь он казался дальше. Путь к нему лежал через темное пространство. Свет луны выхватывал неказистые дома, неясные темные очертания — то ли кусты, то ли низкая изгородь, и за ней что-то двигалось, как будто кто-то перебегал, пригибаясь, чтобы не было заметно до времени.
Грудь сжал удав страха. Я стала колебаться — это другая дорога, сюда мы шли иначе. Переборов страх, сделала шаг вперед, потом сняла туфли, чтобы в случае чего спастись бегством, чтобы каблуки не мешали. Осторожно пошла дальше. Сзади явственно послышались шаги. Я резко обернулась, готовая ко всему. «Подождите, — раздался голос, — я вас провожу. Здесь небезопасно». Человек подошел ближе, и я узнала парня из ресторана, который смотрел на меня. Я вздохнула с облегчением. «Мы живем в одном отеле, — сказал молодой человек, — я вас видел несколько раз». Я была удивлена. В свете луны лицо показалось красивым, и он был высокого роста. Мы пошли рядом через мрак и довольно скоро достигли освещенной живой улицы. Через две минуты были у входа в гостиницу. «Спасибо», — я была исполнена благодарности как никогда. Было какое-то приятное волнение. Он улыбнулся. Теперь я видела, что он еще и молод. «Лет на десять», — пронеслась грустная мысль. Он проводил до номера, внутрь не зашел. Мы обменялись номерами телефонов. В гостинице мы еще встречались пару раз, издали обмениваясь долгими взглядами, и кивали друг другу. Легкая грусть парила над сердцем: значит, ничего не получится. Через неделю мы с мужем вернулись домой. Развод висел в воздухе или сам был как воздух. Мы разводились, разъезжались, разделялись пространством, два тела, столь долго жившие рядом. Видимо, оставались какие-то неосознаваемые связи, они лопались, как струны, и было больно. Он позвонил через месяц или около этого. Обычный звонок. Незнакомый голос. Я не узнала. Он напомнил: «Помните, темный пустырь, ночь, мы идем к отелю». «Я помню», — сказала я. Внутри что-то завибрировало, не знаю, насколько это передалось голосу. Через час мы сидели в кафе за столиком, через три были у него дома. Поцелуй, нежное слово достигали самых дальних уголков сердца и изгоняли отчаяние. Связь длилась полгода. Я познакомилась с его мамой и не понравилась ей. Я была старше, и у меня был ребенок. Дождавшись момента, мама шепнула: «Не порти жизнь парню, он молод, у него все впереди, сама подумай». Я стала отдалять встречи, не приходила на свидания, не отвечала на звонки. Не виделись месяц или два. Потом он поймал меня возле дома. «Что случилось, куда ты исчезла?» — «Да как тебе сказать», — заколебалась я. «Поди, моя мать с тобой говорила». — «Говорила». — «Эти вопросы решаю я, а не мама». — «И как ты их решаешь?» — «Мы будем встречаться». — «А дальше?» — «Дальше?» — удивленно переспросил он. Мысль о перспективе не приходила ему в голову. «Увидим», — изрек он. Мы продолжили встречи еще полгода, и наступило лето. Однажды, когда я была у него и мы лежали в постели, раздался звонок. «Скорее»,— сказал он, вскочил и стал быстро одеваться. Я накинула платье на голое тело, засунула трусы в карман, и мы оба подлетели к двери. Я не понимала, что происходит. Он открыл. Входит молодая девушка. Смотрит на меня и говорит: «Это кто?» Я обращаю взор на моего парня и думаю: что же он скажет, интересно? Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он отвечает: «Это моя знакомая». «А я его невеста», — сверля меня глазами, говорит девушка. Реакция была парадоксальна: меня охватил смех. Еле сдерживаясь, я произнесла: «Ну, так я пойду». «Конечно», — сказал он. Я вышла на площадку. Дооделась, спустилась вниз. Смех, который сотрясал меня, вдруг перешел в рыдания, из глаз хлынули слезы. Вот так фокус! Что это со мной? Не думала, что организм способен и смеяться и плакать одновременно, не пойми чего. Я вышла на воздух, слезы высохли. Будто я освободилась. Больше мы не созванивались, и чем дело кончилось с невестой, мне неизвестно».
