Неузнанный поезд. «На свадьбе у подружки я поймала букет. Стайка девушек — человек пять, все подпрыгнули. Тугой пучок попал в мои ладони. Шум, гам, бравурный марш. Крики: «Вот следующая!» «Не очень-то я в это верю», — смущенно отвечала я. Щеки горели. Мне было двадцать один. Я была сильно влюблена в одного человека, но он был женат. Связь длилась уже два года. Я ни на что не рассчитывала. Разрушать брак, причинять кому-то боль — не по мне. Я насыщалась самой любовью. Потому выходить замуж особо не за кого. А тут — букет. А вдруг?— мелькнула жадная мысль. Я отогнала ее. Никаких «вдруг». Это случилось 6 июня. На восьмое августа был назначен выезд в Анапу. Мама сказала: «Тревожусь я. Посмотри, что там делается. Сели сходят, того гляди город накроет». — «Мама, это произошло в другом месте и в другое время. Больше этого не будет». — «Кто знает, будет — не будет. Может, не поедешь?» — «Ничего не случится, не волнуйся. Мы ж не первый раз, уж три года там отдыхаем». На перроне — железнодорожный запах: смесь дыма, креозота, горячих рельсов. Поезд из Москвы пришел по расписанию. Стоянка пятнадцать минут. Мы с подружкой Верой стоим у дверей вагона. Вдруг крик: «Ой-ой-ой!» Мы оглянулись, голосила толстая тетка в длинной коричневой юбке, белом платке. Она тянула за руку ребенка. Женщина помоложе ребенка не отдавала. Тетка причитала: «Себя не жалеешь, так хоть о ребенке подумай. Оставь внучку, не увози, не губи!» Ребенок плакал. Провожавшие друзья подхватили: «Правильно! Пошлите Анапу подальше, а то засыплет камнями!» «Нас не засыплешь», — отвечала Вера. Я была тверда, как она. Ощущала: мне надо в Анапу. Надо — и все тут. «Проходите в вагон, — приказала хмурая проводница, — отправляемся». Мы вошли. Шум вокзала отрезало. В вагоне — тихие разговоры, невнятная возня, отдаленные скрипы. Воздух плотный и теплый. Наши места, боковые полки, оказались заняты. На нижней расположились два молодых человека. На откидном столике пиво, вобла. «Это наше место», — резко сказала подруга, нацепив маску решительности. Молодые люди вернулись на свои места напротив, в большое купе. Там сидело еще двое парней. «Девушки, давайте знакомиться», — возгласил невысокий широкоплечий парень в джинсах и рубашке навыпуск. Все они были в джинсах, легких рубашках и майках. Все в шлепках на босу ногу. Особенно не расстроились, не огорчились. Я и сама ощущала: знакомство — вопрос времени. Они веселились, пили пиво, поглядывали на нас. У окна сидел высокий, темноволосый, с сильными руками юноша. Не такой веселый, как все. Казалось, чем-то озабочен. Он украдкой смотрел на меня. Когда я обращала глаза к нему, он отводил свои. Было странное чувство, что мы с этим парнем едем в разные города и даже на разных поездах. Так глубоко и прочно врос в мое сердце образ другого мужчины. От Рязани до Анапы путь неблизкий. Мало-помалу разговорили нас московские хитрецы. Выманили, выторговали наши имена юмором, непринужденностью. Того, что у окна, звали Юрий. По вагону ползли слухи: поезда на Анапу стоят, пути разрушены. Вскоре наш поезд встал. Полдня без движения. Жара под сорок, хоть кожу снимай. «Ничего не разрушено, — сердилась проводница, — составы там впереди скопились, их пропускаем». Ее доброе лицо раскраснелось, на лбу капли пота. Через час поезд тронулся. Все жадно пили ветер. На вокзале в Анапе парни предложили отдыхать вместе. Мы уклонились и отправились на «свое» место, где уже три года снимали комнату. Через час-два в доме напротив появились новые жильцы. Ими оказалась компания тех самых парней, с которыми мы вместе ехали. Они удивились не меньше, чем мы. «Да здравствуют случайные совпадения!» — закричал широкоплечий. Юра улыбался, глаза светились. Парни попытались утащить нас на пляж, мы опять сбежали. У нас был свой, за городом, галечный — «Большой Утриш». Они выследили и нашли нас там. С того момента они — рядом. Все стало меняться. Юра не сводил глаз с меня. Вера засматривалась на Юриного друга, Сашу. Юра мне нравился, я выделяла его из всех, но мое сердце было занято. Кроме этого: Юре было девятнадцать. А мне всегда хотелось влюбиться и выйти замуж за того, кто старше меня. Все это несерьезно — думала я и уносилась в мыслях к своей любви, к тому, кто был старше. Через неделю мы с ребятами подружились. Подруга влюбилась в Сашу. Саша запал на другую, а той нравился не Саша. Чрез неделю Юре надо было уезжать. Мы обменялись телефонами. «Я позвоню тебе тридцать первого, когда приедешь в Рязань». Уехал. Еще через неделю поезд доставил нас обратно. Время вплетало желтые листья в законченную судьбу лета. Вечером звонок от Юры. «В следующие выходные я приеду».
Сыпал мелкий, как порошок, дождь. Мы гуляли, я показывала ему город. Белые стены кремля. «А это?» — показал рукой Юрий. «Успенский собор». —«У нас тоже такой в Кремле, — отвечал Юрий, — это здорово, правда?» — «Что?» — «Что у вас и у нас есть общее». Он посмотрел в глаза, а вышло глубже. Я привела его домой, представила родителям. Если он и стеснялся, то хорошо скрывал, ничего не заметишь, можно только почувствовать, что это есть. Говорил не легко, но взвешенно и глаз не отводил. Ночевать отправила его к подруге, мои родители были строгих нравов. Там ему выделили отдельную комнату. На следующий день он уехал. На вокзале, при прощании, первый раз поцеловались. И губы не вспомнили другого, а он еще держал мое сердце, как птицу в кулаке. Вторгся в ум образ поездов: Юра на одном, я на другом. Все еще мчимся к разным целям. Через неделю Юра опять был здесь. Первый поцелуй не забылся, проложил дорогу к другим. Через несколько месяцев, зимой, я поехала к Юрию. На Казанском вокзале клубы пара. Прозрачные крыши перронов держат небо. Юра протягивает букет чайных роз. Мы гуляем по центру, потом едем к нему. Ужин с его родителями. Теперь я немного стесняюсь и выбираю слова. Его родители совпадают с эпохой. Улыбчивые, молодые, современных взглядов. Нас кладут вместе. Мы трепещем от волнения. Юра застенчив, обращается со мной как с божеством. «Я не хрусталь, не разобьюсь», — шепчу я. Сердце выпорхнуло из чужой руки, я стала свободной. Через год мы поженились. В какой-то момент я засмеялась от радости: как долго иногда не понимаешь нужного: поезд, где мы впервые встретились, был тот самый. Не только для меня — для всех, кто в нем ехал. Такие поезда ходят каждый день. Просто эффект отложен, приходит не сразу, это сбивает».
