| Strannik | Дата: Вторник, 08.03.2011, 16:19 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Непредсказуемый роман.
«Папа с мамой не разговаривали месяц. Я закрывалась у себя. Как-то они, я и сестра выходили на улицу, встретилась соседка. Мило поговорили. Я вздохнула: наконец-то. Придя домой, они молчали еще месяц. Каждый из них жил по какому-то ему известному закону. У них были друзья — одна семейная пара. Служили вместе. У них был сын — Роман. «Он очень умный». — говорил о нем папа. «Образованный и перспективный», — говорила мама. Мы жили вместе в одной пятиэтажке до моих десяти лет. Потом они уехали под Москву поступать в академию. Было жаль расставаться. Роман писал мне письма. В мои двенадцать родители фиктивно развелись, чтобы сохранить квартиру под Москвой. Отношения стали еще хуже. У нас был дом за городом, папа купил его сразу после того, как его перевели в этот городок. Большой дом и много земли. Мы жили там летом. В один день — мне было тринадцать или четырнадцать — мы с сестрой пошли в поликлинику в город сдать анализ крови. Зачем это нам было нужно, припомнить не могу, видимо, от скуки. Путь был неблизкий, и. сдав анализы, мы подумали, что не дотащимся по жаре обратно, решили отправиться в городскую квартиру. Купили мороженое. Подходим к двери, ключ — в замок, и — нежданность: снизу поднимается Рома Что-то было в этом такое удивительное, что мы разволновались и ключ не захотел открывать дверь. После многих попыток за дело взялся Рома. И у него это получилось не сразу. Наконец дверь открылась и впустила в дом. Мы вошли, сели. Я не могла говорить, горло лишилось голоса. Рома съел мороженое и охрип. Все это было так странно. Моя сестра и Рома обменивались неловкими словами, и внешне ничего не было особенного, кроме пауз. За поверхностью что-то необъяснимое разворачивалось помимо нашей воли и вне нашего зрения. Будто кто-то огромный приник к комнате губами и высасывал содержимое, как высасывают сахарную косточку. Пришла мать и спасла положение. Ее непрерывная уверенная речь изгнала странности. Ко мне вернулся голос, а Рома обрел свой прежний тембр. Потом он уехал, и, видимо, родители шу-шу с его родителями и решили выдать меня замуж, как я потом поняла, — сдать с рук на руки. Но я ничего об этом не знала. Рома писал письма и пару раз приезжал. Я заканчивала школу. На вручение аттестатов неожиданно приехал Рома. В большом актовом зале директор школы вручал серые корочки. Я училась на «отлично», общий балл у меня был «пять». Вдруг на сцену поднимается Рома и на весь зал объявляет, что у нас с ним свадьба пятого ноября. Я похолодела, вмерзла в кресло. Не знала, куда глаза девать. Ни Рома, ни родители накануне ни словом не обмолвились. Он просто вышел и сказал. При всей школе. Никто не знал, как реагировать, пара жидких хлопков не была поддержана залом. Рома спустился и сел со мной. Это было ужасно. «Почему ты не предупредил?» — сказала я. «Это тебе сюрприз», — отвечал он, улыбаясь. «Да ты не волнуйся, все будет хорошо. Будем жить у нас под Москвой — почти в Москве. Родители устроят квартиру. Ты хочешь в Москву?» — «Не знаю». Потом сидели на диване у нас и с родителями обсуждали тему. «Ты готова?» — спросили родители. — «Не знаю». «Ничего, — сказал Роман. — моей любви хватит на двоих». Потом он уехал. Он был старше и учился на четвертом курсе военного института. А мне надо было определиться с поступлением. Отец хотел, чтобы я училась на физмате, и подал туда мои документы. Мать желала, чтобы я продолжила музыкальное образование, взяла и переложила документы на музыкалку. Я. не говоря никому ни слова, забрала документы и подала на преподавание английского в начальных классах. Друг отца по гаражу — физик — стал моим репетитором, мать наняла преподавателя по музыке. Я сдала экзамены куда хотела, и меня приняли. Отец не разговаривал целый день, потом сказал: «Похоже, ты выросла». Отец был летчиком-испытателем, потом занялся торговлей, потом чего-то строил, потом от кого-то скрывался. Потом съездил в Германию, купил «Опель». Сказал, что подарит его нам на свадьбу. Не подарил. На свадьбу выехали под Москву, где проживал Рома. В назначенный день я в белом платье, Рома в черном костюме едем в загс — нас не расписывают. Неудивительно: мне еще нет восемнадцати. Садимся в машину, едем в другой. Такая же история. Я сижу в машине, родители ходят. Объездили несколько загсов в нескольких городках. Наконец где-то за Загорском нас «берут». Заходим: непродолжительная, скупая на слова церемония. Потом отдают документы, среди бумаг нахожу справку о том, что я беременна. Я — в шоке. Не спросили согласия, не предупредили, не извинились — ничего. Отмечали в столовой закрытого городка, там директором крупного завода работал мой дед, очень интеллигентный человек. Список гостей составляла мать Ромы, приглашали тех, кто мог помочь карьере сына. Любопытно проходила брачная ночь. Сначала его родители хотели поместить нас в некую коммуналку, где жили друзья Ромы, попросив их найти себе ночлег где-нибудь. Они нам звонят, говорят: им негде ночевать, потом звонят ' — вроде нашли: «Так мыть полы или как?» Я сгорала от стыда. Я сказала, что немедленно уезжаю домой. После этого его родители отдали на ночь свою квартиру, сами ушли к знакомым. Мы приезжаем со свадьбы часа в три. Пока туда-сюда, в четыре тридцать иду в душ. Выхожу. Звонок в дверь. Рома идет открывать. Стоит подруга его матери. Объясняет: «Ромочкина мама прислала меня к вам». Проходит, садится в кресло напротив нашего дивана и сидит несколько часов. Потом мы все едем на второй день свадьбы. На следующую ночь возвращаются родители. Квартира такая, что уединиться невозможно. В общем, не получилось ночи, хотя, честно, мне это было не нужно. Рома мне нравился, но я не могла сказать, что это мой парень. Я не любила его. Думала, может, полюблю в будущем. Я уехала в свой далекий городок доучиваться, и мы не виделись с ноября по май. Потом я вернулась, но того будущего не наступило. Через четыре года мы расстались».
На левой руке в основании ладони нет четко выраженной вертикали.
Это толкуется как незащищенность ребенка перед жизненными обстоятельствами.
Первоначальный фактор формирования этой защищенности — родители.
Мы видим здесь фрагментарность и наклонность линий.
Одно из значений — неблагоприятные обстоятельства в начале пути.
Мы можем отыскать линию Влияния, соответствующую дан ному возрасту.
Линия входит во фрагмент линии Судьбы (рис 4, л. Судьбы — синий, л. Влияния — желтый), она не пересекает линию Судьбы, но сама линия Судьбы ломается, и это равносильно пересечению, предвещающему разрыв.
|
| |
| |
