| Strannik | Дата: Вторник, 08.03.2011, 16:14 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Карадаг.
«Мне было двадцать три, ему сорок два. Это случилось в Коктебеле. Во второй приезд. Впервые я приехала в Крым, когда мне было 20 лет. До двадцати я болела воспалением легких каждые два месяца. Я была такая хилая — ветром шатало. Я приехала с сестрой. Она в детстве была такая красавица. Черные волосы локонами, кожа — белее снега. Как фарфоровая кукла. Раз мать ехала с ней в трамвае. С девочкой заигрывал мужчина. Сю-сю-сю. Потом вдруг выхватил ее из рук матери и к выходу. Мать в крик. Его поймали. Сестру вернули. В Коктебеле мы с сестрой сняли уголок на улице Победы. Сестра осталась разбирать вещи, я отправилась гулять. Я выросла в Москве. А тут — море, горы. Потухший вулкан Карадаг. Все иное. Меня вел чудовищный интерес. Гуляю, подхожу к вывеске. Читаю: «Берегите Карадаг — жемчужину Крыма». Отрываю взгляд от надписи, чувствую: что-то не то, что-то не так. Внутри что-то перебросилось, местами поменялось — и я забыла дом, улицу, где мы остановились, где сестра и вещи. Я потерялась! Меня заколотило, я забегала туда-сюда, не зная, что делать, куда идти. Останавливала людей, спрашивала: «Где тут проспект Свободы?» Что мне в голову пришло, что это проспект Свободы,— не знаю. Все пожимали плечами. Наконец один мужчина сказал: «Проспекта тут в принципе быть не может. Это поселок, какой проспект!» Я сникла. Он покрутил головой, предположил: «Может, улица Победы?» Что-то — бах — и встало на место. И я нашлась. У нас комната была на троих. С нами жила женщина лет 45, она была больна, но излечилась восхождением на Карадаг. Она туда водила желающих. Я пошла. Первый раз не смогла достичь вершины. А там всего 580 метров. Но к концу месяца взлетала. Я начала расцветать в Коктебеле, глаза заблестели, после год не болела воспалением легких. Приехав во второй раз, мы остановились там же. Койка тогда стоила 50 копеек в сутки. Хозяйку звали Дора Моисеевна. В десять она вырубала свет, а днем отключала воду, чтобы мы не застирывались. У нее было на участке два дома, сама она жила в сарайчике. Всего жило человек тридцать. Среди них был один постоялец. Утром, если мы были во дворе, он пробегал мимо и смотрел на нас. Я заметила, что он слишком взрослый. Дня через два мы с сестрой обедали в кафе. Двери были открыты, врывался ветерок, обдавал прохладой. Этот мужчина подходит к нам с подносом, здоровается. Мы отвечаем. «Можно с вами?» Мы киваем. Поели, выходим вместе. У нас были какие-то веши. Он предложил помочь донести, взял их из моих рук. Проводил до места и сделал так, что сестра ушла, а я осталась. Он отдал вещи сестре, и она пошла с ними в дом, а мне сказал: «Пойдемте на море». Мы стали спускаться вниз. Вышли к морю, сели на песок, стали слушать и смотреть на море. Долго не было сказано ни слова. Казалось, очарование вечера растает от единого звука человеческой речи. Я украдкой оглядывала его лицо. У него были мягкие черты, черные волосы, синие глаза. Потом он сказал, что преподает в одном институте в Москве. У него был приятный голос. Я чувствовала, он хорошо относится к женщинам. Возникло доверие, которое бог весть откуда приходит, когда человека еще не знаешь. Солнце садилось, и это было прекрасно. Наступила ночь. Бархатная темнота обволакивала. Я никогда не ночевала под открытым небом. Я повернула голову и встретилась с его губами. Мы целовались до утра, но еще ничего не было между нами. Я вернулась утром, сестра была очень недовольна. Но я сказала, что ничего не было. На следующий день он предложил пойти на Карадаг. Сестра не пускала. Я все равно пошла. Мы встретились за калиткой. За спиной у него был рюкзак. Мы отправились. Он привел меня в пещеру на склоне. Там было прохладно. Он достал из рюкзака еду, вино, одеяло, матрац. Все движения, действия, слова были просты. Но стояло ожидание чего-то необыкновенного, от чего щемило сердце. Он развел костер. Мы сели. Я испытывала блаженство. От свободы, неторопливого течения времени. Потом он поцеловал, потом была близость, нежная, заботливая. Потом он говорил — мне это нравилось. Он говорил о том, что его волновало. Я понимала, что это какие-то сокровенные мысли, с которыми он не делился ни с кем. Как приятно было его слушать! Горели угли, на стенах качались тени. Над входом сияли звезды. Глаза его были рядом. Он задумчиво произнес: «Думаю, счастью надо учиться». Утро мы встретили в объятиях друг друга. Солнце, море и столько счастья! Я думала, ничему не надо учиться, счастье приходит само. Вот оно есть, и все. Мы спустились в поселок. При расставании он сказал: «Только прошу тебя, не влюбляйся. Пожалуйста». Я кивала. Через два дня он сказал, что мы не сможем видеться, к нему приезжает женщина, она больна. Мы тоже должны были уезжать. Сестра собирала вещи. Я попрощалась с ним, пошла к себе. Села на кровать. Потом сорвалась с места, побежала назад и еще раз простилась. Сестра почти насильно посадила меня в поезд. Поезд тронулся, я начала плакать и проплакала сутки. Я перестала плакать, когда приняла решение взять за свой счет три дня и уехать к нему. На работе у нас была одна мудрая женщина. Она долго меня отговаривала. Я не поехала. Вернулись слезы. Потом у меня повысилась температура, обострилось дело с легкими. Я слегла. Пришла на работу недели через две, больше не плакала. Та женщина посмотрела, сказала: «Сделала ты правильно, но блеск в глазах пропал». Больше с тем человеком мы не встречались».
Если мы посмотрим на левую руку нашей героини, то обнаружим заметную линию Влияния, выражающую влюбленность (рис. 4, желтый) в возрасте 23 лет.
Однако мы видим, что линия никуда не идет и ни во что не вливается.
Это говорит о том, что отношения не могут сложиться в длительную и устойчивую связь.
|
| |
| |
