Вызов. «День врезался в память. Потом. Позже. Я ехала на работу. Толпа внесла в вагон. Напротив, через два человека, стоит юноша, прижатый к двери. Всего лица не увидеть — головы загораживают, — глаза видны: бывает такой взгляд, что и не смотреть не можешь и отвести нет сил. Входит нечто, и ты знаешь, начинается что-то совершенно другое, новый период, радостно бьется сердце. И еще я чувствую, что ход событий подчинен мне. И решаю — мы будем вместе. На остановке толпа меня выносит, и я ухожу. Это моя станция. Я иду, не оборачиваясь. Внутри — сила: он мой, никуда не денется. У самого эскалатора оклик, кто-то трогает за плечо. Он. Я останавливаюсь. Он волнуется, слова скачут: «Я спешу на работу, это не моя станция, пожалуйста, вот моя карточка, позвоните мне. Умоляю, позвоните». «Хорошо, я позвоню», — говорю я. Он сияет: «Правда?» «Правда», —отвечаю я. Поворачиваюсь, чтобы уйти. «Вы позвоните?» — спрашивает он. «Да». — говорю я. Иду дальше. Через две минуты он догоняет: «Вы точно позвоните, на самом деле?» «Конечно», — я улыбаюсь. Я прихожу на работу — мне хорошо. Не воздух, счастье плывет по рекам коридоров. Вечером звоню. Договариваемся о встрече. Встречаемся три месяца. Его зовут Артур. Я люблю его. Любила с первой секунды в метро. Душа испаряется восторгом. Приближался его день рождения. Это была суббота. В пятницу он обещал позвонить. Звонка не последовало. Ну, думаю, позвонит утром, бывает всякое. В субботу звонка нет. А у меня нет адреса, нет домашнего телефона, только рабочий. Заныло под сердцем. Он не звонит в воскресенье. Я мучаюсь, я умираю, думаю, нет его живого. Как дожила до понедельника? Звоню на работу. Он берет трубку, я говорю: «Где ты, как, что случилось?» Он как ни в чем не бывало: «Все нормально». «Почему ты не позвонил, как ты мог, я все передумала!» Он стал раздражаться: «Говорю же, все в порядке. Все — мне некогда. Конец связи». Я была потрясена. Через день он становится прежним. Он звонит, просит о встрече, я отказываюсь. Он приезжает, просит простить, плачет. Сердце тает, мы вновь видимся, все хорошо. Месяца через два то же самое. Он исчезает. Не звонит, не приходит. Я снова в муках: в этот раз точно — случилась беда. Он звонит: все нормально. Я плачу, меня корчит от боли. Он умоляет простить. Ниточка к ниточке, сшивается ткань любви. Она прозрачна и печальна. Время быстрее, чем вода из-под крана. Время уносит плохое. День за днем все хорошо, мы общаемся как прежде. Дело идет к свадьбе. Он знакомится с моей мамой, бабушкой. Мама отдает нам большую комнату. Бабушка, которая живет отдельно, отдает нам часть мебели. Он собирается переезжать к нам. Он перевез некоторые свои вещи. Мы едем к бабушке за мебелью. Он говорит: «Когда мы вернемся, я возьму свои веши и уеду к себе». Я поразилась, что я спокойна. Это испугало. Внутри что-то глубоко подрагивало и все. Ничего больше. Я спрашиваю: «Почему?» Он говорит: «Да ты не волнуйся, мы будем видеться». Он забрал вещи и ушел. Я пошла к себе в комнату, достала снотворного. Высыпала все что было. Получилась горсть. Все шло так, как будто это не я и меня здесь не было. Я легла и уснула. Проснулась в больнице. Я вспомнила все. Возник перед глазами вагон метро, наш первый день. Теперь вместо любви содрогание, боль. Клеймо дня горело в душе. Потом подумала о маме. Охватило раскаяние и отчаяние. В больницу он не пришел. Мне рассказали: его видели в вестибюле института, где работал мой отеи. Он приходил домой, но мама выгнала его. Я выписалась. Вскоре он стал звонить. Я отвечала: больше ничего не хочу. Он стал преследовать. Появлялся у работы, шел за мной, просил встречи. Я была тверда. Появился его друг — Гена, — он прислал его, тот уговаривал вернуться. Потом утешал. Поддерживал, помогал. Год близился к концу. Друг заявляет, что влюбился в меня, что все серьезно. Предложил выйти за него замуж. Наступал Новый год.
Договорились встречать вместе. Я приготовила стол. Сижу, жду. В одиннадцать, за час до Нового года — звонок. Гена говорит, что не придет. Без объяснения причин. Утром первого января я беру бутылку шампанского и еду к Артуру. С тех пор мы стали жить вместе. Жизнь была полна страданий. Как только я решала, что вот теперь все хорошо, он делал что-нибудь такое, что все перечеркивало. Через семь лет я сказала: все, не могу, хочу без него. Он стал обходительный, ласковый, предупредительный, каким уже давно не был, говорил, что нужен ребенок, тогда все наладится. Однажды мне снится сон. Когда сон явился мне, я уже была беременна, но я этого не знала. И вот будто я в комнате с подругой, там круглый стол. Мы говорим. Она отдает мне свадебное платье. Я беру и иду мерить. Надеть не могу. Что-то не то. Долго смотрю, понимаю: к платью пришито черное нижнее белье. Входят грузчики, несут два гроба, ставят на стол. Один гроб маленький — для ребенка. Тут же я проваливаюсь под землю. Там пещеры. Темно. Никого не видно. Но все густо заполнено ропотом. Тревожным. Это страх. Я понимаю, кругом люди, они прячутся по пещерам, им страшно. Я забиваюсь поглубже в свою норку. Ропот смолкает. Тишина. И голос — страшный — начинает объявлять имена. Имена — непроизносимый набор звуков. Вызывают. Все трепещут: только не меня. Одно, другое. Потом длинный набор букв. Я никого не вижу, но чувствую кожей: все смотрят на меня. Это мое имя. Я вылезаю и на коленях ползу. Серый свет. Приближаюсь, вижу: большой палец ноги огромного существа. Палец полупрозрачный, сквозь него видно. Вдруг жизнь моя картинками разворачивается передо мной быстро-быстро, и все плохое, что я сделала, зависает перед глазами. Я понимаю, как это мерзко и гадко. Я рыдаю, я раскаиваюсь, стыд разрывает сердце. Вдруг сверху — громогласный хохот. Ужас: существу нравится, что я поступала плохо. Ему это нужно. Я начинаю молиться. Хохот обрывается. Я молюсь, молюсь непрестанно. Кругом черно от тьмы. Я молюсь бесконечно. Вдруг — частички света, отдельные друг от друга. Не осознаю, откуда они. Поднимаю глаза. Чернота наверху — в ней точка света, точка медленно движется, как бы прорезая скорлупу тьмы, получается линия, из нее бьет свет, и еще одна поперек — прорезь в виде креста, и оттуда свет. И я лечу к этой прорези и вылетаю сквозь нее. И вот будто выскакиваю на постель, вся мокрая от пота, и меня колотит.
Потом встречаю ту подругу из сна: она беременна, и она делает аборт. А я решила оставить ребенка и уйти от Артура. Из роддома я не поехала к нему, а вернулась домой к матери. Артур, конечно, звонил, приходил, уговаривал, но я была спокойна и не вернулась».
