| Strannik | Дата: Пятница, 16.07.2010, 18:46 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Превращение.
«Вселенная оперлась черным краем о троллейбусную остановку. Восемь сорок утра. Подмораживает. Я бью ногой о ногу, пытаясь согреть замерзающие пальцы. Может, я неправильно расписание посмотрела, и они начинают не в девять? С тьмой борются желтые конуса фонарей. Их мало, темноты много. Редкие снежинки возникают на границе света и ночи. Одна упала на перчатку. Я приблизила глаза. Узор белого островка быт причудлив. Я попыталась сосчитать чисто концов. Где-то я читала: какая бы форма ни была, все снежинки шестиугольны. Потихоньку скапливался народ. Меня кто-то подтолкнул сбоку. «Марин, ты?» Я обернулась: подруга Нинка. «Я, привет». — «Привет. Ты давно здесь?» — «Давно». — «А чего, троллейбусы не ходят?» — «Ходят». — «Так чего ж?» — «Жду Таньку». — «Какую Таньку?» — «С физкультурного».
— «Зачем?» Действительно, зачем я ее жду? Об этом я не подумала. Господи, что ж придумать? «Да ежа мне книгу обещала». — «Какую?» Охватило раздражение, пронеслась мысль: какую, какую, вот пристаю». Я открыла рот «Э-э-э». «Троллейбус!» — не дослушала Нинка и, схватив меня за рукав, потащила в толпу, поближе к предполагаемому входу. Я осталась на месте. «Ты чего?» Слава догу, она забыла про книгу. «Да мы здесь договорились встретиться». — «Здесь? — Глаза Нинки округлились: — Вы же в училище увидитесь. Чего тут мерзнуть?» Опять права. Что за день такой? Ну, чего ее принесло? В отчаянии я обвела взглядом сгрудившихся будущих пассажиров, и вот спасение: среди размытых лиц высветилось лицо невысокого парня, без шапки, с красным шарфом на шее. Я облегченно вздохнула. Вернулась к Нинке. Ее удивление все еще продолжалось. «Действительно, чего я тут мерзну?» — произнесла я совершенно другим тоном, бодрым и веселым. Выражение удивления в Нинкиных глазах сменялось подозрительностью. Наплевать. «Едем», — теперь уже я потащила Нинку к задней двери, в то время как она пыталась пробиться к средней. Во мне оказалось больше энергии. Мы частью вошли, частью нас внесли в заднюю дверь. Тем не менее, когда троллейбус тронулся и все расселись, народу оказалось негусто. Стояли кучками. Мы с Ниной стояли чуть ближе к центру. Нина предложила было сесть, но я твердо отказалась. Она сета, я встала рядом. Парень в красном шарфе стоял на задней площадке и смотрел в окно, и мне был виден его профиль. Небо светлело. «Марин, ты в методике разобралась? Я хотя и выучила, но ничего не поняла», — шепнула Нинка. «Главное — не понимать, главное — знать», — выкрикнула я и расхохоталась. Окружающие вздрогнули. Парень повернул голову, и его глаз встретился с моим. Нинка подпрыгнула, оглянулась по сторонам. «Ты чего, Марин? Я же здесь». «В смысле?» — уточнила я. «В смысле, чего так громко». «Разве?» — отвечала я, не глядя на Нинку и пытаясь зацепиться за зрачок парня, просто заглянуть в карие озера. Но он легко высвободился, отвернулся к окну, и его лицо ничего не выражало. Парень ничего про меня не знал. А я знача про него многое. Например, что он учится на физкультурном факультете, он на год старше, чем я. Мне было ведомо то, о чем он не догадывался. Вчера в его квартире три раза раздавался телефонный звонок. Он брал трубку, но никто ничего не говорил. «Алле? — вопрошал он. — Я слушаю. Кто там?» Но в трубке — молчание. «Что вы молчите?» В ответ — напряженная тишина «Ну, говорите же!» — взывал он. И зги слова тонули в омуте безмолвия. Он пожимал плечами и бросал трубку. Он не знал, как он выглядит со спины и что, хотя в училище было много парней, он был одним-единственным. Я не помню, где я впервые увидала его. Я не уследила, в какой момент мир сузился до одного человека. На лекциях я чертила его профиль. Я приходила на остановку и ждала его одного и знала, что сегодня он опоздал на десять минут. Я сбегала с занятий, чтобы невидимкой в потоке людей следовать за ним. Долго меня мучило желание узнать, какой у него голос, я гадала, каким он может быть. Пока я не узнала номер его телефона. И, когда первый раз он произнес «Алле?», я лишилась свободы, все во мне задрожало, и не знала я прежде такого сладостного дрожания. Наедине для собственного слуха я губами, языком обводила, как гладкую морскую гальку, каждую букву его необыкновенного имени: Александр. Для собственных глаз рука выводила с нежностью изгибы: Саша, и глаза наслаждались светом, истекавшим из черных букв. Я забросила учебу и, сменив факультет, на год увеличила свое обучение. Он ничего этого не знал. Подойти к нему я не смела. Казалось, я умру в ту же минуту, как только он обратится ко мне, глаза его войдут в мои глаза и голос его проникнет в мое сердце.
Училище опустело, померкло, стало гулкой коробкой, когда Александр сдал выпускные экзамены и исчез из его стен, и первого сентября я не увидела его невысокой ладной фигуры, и неровной его походки, и неожиданного поворота головы, и взгляда, как бы припоминавшего что-то. Теперь мне остался только голос по вечерам: «Алле? Ну что вы молчите?» Я рвалась из училища наружу, туда, в мир, за ним, за достоянием глаз. Через год состоялась встреча выпускников. Я ждала, что Александр придет. Я обегала стайки парней и девушек и не находила его. Слезы уже подступали к горлу, когда до слуха донесся голос. Я хотела обернуться, но замерз мой оборот. Александр разговаривал с товарищами у меня за спиной. В голосе было неизвестное и не слышанное мной. То, что он рассказывал, было пошло, грубо, и, самое ранящее, это было невыносимо глупо. Не может быть! Господи, не может этого быть. Это нельзя, это невозможно. Впервые без всякой робости я обернулась, чтобы убедиться, он ли это. Это был он. И чем больше я слушала, тем скорее и массивнее осыпалось во мне больное, выстраданное мое прошлое. Спадала пелена, и через два дня я с недоумением вспоминала свое удивительное трехлетнее сумасшествие. Любовь исчезла так же внезапно, как и появилась»
На левой руке — не забудем, левая рука свидетельствует о платонических связях — находим линию Влияния, соответствующую возрасту 18—21 год.
Линия Влияния, войдя в главную вертикаль, делает неожиданный поворот в обратную сторону (линия Влияния — оранжевый, л. судьбы — синий).
Чтение знака более чем наглядно.
Чувство стремительно превращается в свою противоположность.
|
| |
| |
