| Strannik | Дата: Среда, 07.04.2010, 12:28 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| Узелок на память 1.
"Рассказал я вам две истории, теперь черед за третьей. Никак без деда по матери не обойтись. С него это началось, да им не закончилось. После Октябрьской революции дед два месяца у Деникина воевал, потом дезертировал. Прибыл в некое село. Село большое, даже — городок. Какая сила привела его именно в это место — неведомо. Там повстречалась ему молодая особа, будущая моя бабушка. Женился он на ней, уехали они в город неподалеку. Прожили вместе двадцать лет. И был дед арестован и расстрелян как враг народа. Причина ареста известна и понятна — донос. А была ли у доноса причина? Были ли основания? Врагом народа он не был. Формально — реабилитация тому свидетельство. Кажется, Александр Исаевич привел высказывание удивительное: «Если такие, как он, — враги народа, то кто народ?» Конечно, мотивом доноса может быть многое: зависть или желание отомстить. Да мало ли. В данном случае донос был составлен человеком, который деда не знал, знакомы они не были, так, издалека видел. Написал со слов. Слова, слова, слова.
Причинно-следственная часть была такова. Дед женился на девушке. Девушка была дочерью почтмейстера, по-нашему, начальника почты. Хотя это так, для весу, у начальника не было подчиненных. Он сам корреспонденцию получал, сам сортировал, сам разносил. Тогда письмо получить — событие. Как он придет, бывало, с письмом, ему тотчас стопочку наливают. Думаете, почтмейстер спился? Ничуть. К стопочке закусочка полагалась да разговоры о том, о сем. Потом, прадед — а это прадед мой — пил только на работе. Не то что работы мало, а любил он работу. А от любви не спиваются. Был у почтмейстера большой дом. И по чину и по семье: детей шестеро. Дом хороший, красавец.
Время пританцовывает, подпрыгивает, коленца выкидывает. Бухнула революция в столице. Волны по стране пошли. Почтмейстер стал советским почтальоном.
Закрутилось время жерновами. Попали под жернова крестьянские хозяйства. Мукой колхозы посыпались. Сельсоветы. У сельсоветов председатели вырастали. Тридцатые годы легли на плечи.
Вот подходит как-то председатель к бывшему почтмейстеру. «Слухай, Петро, треба советской власти дитячий сад в нашем селе учинить. Сам бачишь, бабы, мужики в поле — дети без призору. У тебя дом большой, на усих детей нашего сельского трудового класса хватит. Отступись же ты, Петро, добровольно от дома для общего социалистического дела». Потер Петро лоб: вспомнил, как хозяйства раскулачивали. Почесал затылок и согласился. Выделил ему председатель плохонькую хатку на окраине. А в большой дом въехали дети. Точнее — один ребенок. Да и тот взрослый. Сын председателя.
Петро живет, носит почту, тужит, не жалуется. В новой хатке двое ребятишек умерло. Может, конечно, не в хатке дело, может, они бы и в старом большом доме умерли. А может, нет. Кто знает? Но кто-то знает.
Председатель тем временем думу думает. А дума такая: власть у нас советская, но ушки на макушке держать надо. Как ни крути: с детским садом обман получился. Петро — что, так себе. Не опасен. А вот зять его — мой дед — юрист, законы знает. Как бы не обратился Петро за помощью к зятю своему и не простерла бы советская власть свою карающую руку над самим председателем. Пошел председатель к соседу Петра Ивану Макарычу и подбил написать донос на деда моего. Почему к нему? Неведомо. И зачем Макарыч согласился — то от нас скрыто. Написан был донос, арестован дед и в начале лета расстрелян. Некому за Петра вступиться, живет председатель спокойно.
Время молчит, нигде его не видно, а железо точит. Война Великая Отечественная приспела. Вошли в село немцы. Сделался сын председателя полицаем. Председатель — ни то, ни се. Шибко не уклоняется, но и особо не высовывается. То ли мудрый, то ли хитрый, то ли еще чего. День за днем, месяц за месяцем. Думали, всегда так будет. Нет, кончилось у времени это время. Вошла с боями Красная армия.
Как ни отводил председатель глаза, пришлось смотреть глазами невидящими и тяжкую муку перенести. Повесили председателева сына за предательство бойцы-красноармейцы. Поседел председатель, согнулся. На клюку оперся, глаза долу опустил. Сидит часами на завалинке. Пропала корова у председателя. Пошел искать в лес, нога подвела, не на ту кочку наступила. Кочка миной оказалась.
Не вернулся председатель.
Тридцать лет прошло. Макарыч дедом стал. Однажды погреб окуривал, вниз свалился — грудью на угли. Задохнулся и умер. На груди у него, говорят, странный знак выгорел: два рога вверх, два в стороны, один книзу. Бабки головами качают, нехорошо это. Да куда хуже. Дети растут, дома с места сдвигаются, люди по свету ездят. Время везде поспевает, никого за язык не тянет. А за ответом приходит».
По методу фиксированных позиций или поворотному методу подчас бывает трудно определить линии прародителей.
На помощь приходит способ знаковой идентификации.
Способ состоит в том, что, просматривая линии, находят какие-нибудь заметные знаки на линиях и по интерпретации знаков определяют принадлежность линии.
Мы легко находим треугольник (красный) вершинкой вниз с точкой внутри.
Значение знака: обладатель лишается (насильственно, так как вершинка треугольника опушена вниз) дома (земли) в пользу одного (одна точка в треугольнике) человека.
Линия, на которой стоит треугольник, будет линией прадеда (синий).
|
| |
| |
