| Strannik | Дата: Четверг, 18.03.2010, 18:49 | Сообщение # 1 |
 Мудрость сияния
Группа: Проверенные
Сообщений: 2597
Статус: Offline
| По простому.
«Сижу перед зеркалом, расчесываю волосы. Остался какой-нибудь час, «Ну, Денисовна, замуж я выхожу». — «Батюшки светы, уж не за Михалыча ли?» Я встрепенулась: «Так ведь понравился он тебе?» — «Я и щac повторю, мужик работящий, и сено сметал, и ворот у колодца устроил, топор наточил как следоват. Хороший парень». — «Чего ж ты меня пугаешь?» — «Да мне-то нравится, а жить-то тебе. Ты с охотой ли идешь?» — «Ровно тащит кто». — «Значит, с охотой, ну и слава богу. Когда легистрируетесь?» — «Как Володя придет, так и пойдем». — «Ну — с Богом». Денисовна рассмеялась: «А ты говорила, замуж тебя никто не возьмет». — «Это когда ж?» — «Да с пальцем-то случай вышел». — «Ах, да, да. Теперь и посмеяться можно, а тогда ой как не смешно было». Денисовна присела: «Токо запамятовала я, кто ж тебе палец оттяпал, не директорша ли?» — «Да нет, что ты. Это мы с Людмилой Павловной, завучем, — она из Москвы, эвакуированная, — дрова пилили. Напилили, а чурбаки-то рубить надо. Я принялась, да чурбак такой крепкий попался, никак не совладаю с ним. Людмила Павловна говорит, мол, пойду за другим топором, тот получше. Тот топор тяжелый, на удлиненной ручке. Колун. Ушла. Нет ее, Людмилы Павловны. Я все полено мусолю. Ну никак не поддается. Такое противное оказалось. Наконец появляется Людмила Павловна. Несет топор. Сейчас, говорит, мы его. Я полено ставлю на попа, и — не успела руку убрать — она как рубанет, прямо по правой руке, и пол безымянного пальца отсекла. Я бегаю и ору, и не то, что больно мне — а больно, не то слово, кровь фонтаном, — а кричу: «Ой, теперь и замуж никто не возьмет!» А чего я гак кричала, сама не пойму, при чем здесь замужество? Чего вдруг?» Денисовна вставила: «Так поди спохватилась, на что теперь кольцо надевать, коль пальца-то нема?» — «Нет, не знаю, мысли у меня об этом не было. А директор-то школы у нас — Елизавета Николаевна. Она бегает за мной и кричит: «Еще как возьмут! Еще как возьмут!» Денисовна похихикала: «И смех и грех!» Я укладывала волосы: «Надо ж, а ведь полгода не прошло». Денисовна покачала головой: «Вот как бывает. Появился суженый, и в три дня все окрутилось».
Я потерла лоб: «Три дня. Да. А ведь меня могло и не быть тут сейчас. Помнишь, за месяц до того, как я палец потеряла, чуть на фронт не отправили. Я ведь курсы медсестер окончила, вот и призвали. Отправили в Котельнич на пересыльный пункт. Да что-то там случилось — какая-то неразбериха: три дня состав не могли подать. А за эти три дня вышел указ: учителей на фронт не отправлять. Ну и вернули меня назад». Денисовна цокала языком: «Вишь как. Прям судьба!» Я открыла шкапчик, задумалась, какое из трех платьев надеть. Выбрала синее в белый горошек.
Денисовна подошла к окну, выглянула на улицу: «А вон и твой идет». Я высунулась вслед за ней. Владимир шел, слегка прихрамывая на правую ногу. «Ничего, заживет», — подумала я. «Ой, батюшки, — вскрикнула Денисовна, — уж, не в исподнем ли он.
Господь помилуй?» Я пригляделась. На нем белая больничная рубашка и такие же панталоны, а коричневый халат, который он носил сверху, был каким-то непонятным образом перекинут через плечо и узлом завязан.
Через минуту он вошел в горницу. Денисовна всплеснула руками: «Что ж ты, Михалыч, в нижнем белье жениться пожаловал?!» Михалыч нисколько не смутился: «На излечении я. Другой одежды мне не положено». Вынул из обширного кармана сверток. Развернул. Там было десять маленьких котлеток. «Друзья сбросились на свадьбу». Взгляд стал хитрым: «А ты, Денисовна, наливки обещала». — «Я? Я не обещала. Может, у Харитоновны есть. Это подружка моя». «Зови», — решительно произнес Владимир.
Вышли. Михалыч взял меня под руку. Так, странно одетой парой, прошествовали по улице Советской — центральной, на которой располагался загс. Там работала моя подружка Нина. Она шепнула мне: «Первый раз жениха в нижнем белье расписываю». Я ей: «Да он раненый. Из госпиталя». — «А-а, поняла». И Нина оформила нас без всяких церемоний. Впрочем, церемоний не предусматривалось — война. Колец у нас не было. Палец безымянный был спасен от обозрения. Их не было и позже. До самого разрыва, до которого еще жить и жить. Тогда я этого не знала, мы шли обратно, и я думала: непонятно сплетаются судьбы. Надо быть такому: ранило его под Ленинградом, отвезли в госпиталь бог весть куда, в глушь, в неприметное самое местечко, в Кировскую область. И меня распределили в это место и в это время. Люди хотели на фронт отправить. Да Бог не дал. И пересеклись мы в один день, в одной точке под одним деревом — ни на одной карте не найти».
Теперь проработаем следующий аспект метода фиксированных позиций с поворотом.
Впрочем, это общее свойство выведения информации рукой.
Мы о нем говорили.
Речь идет о дублировании показателей.
Перед нами левая рука дочери героини истории.
Желтым цветом обозначена линия рождения (рис. 4).
Она образует полукруг, очерчивая некое поле.
По линиям родственников, которые находятся внутри поля, мы можем получить сведения об их жизни до рождения обладателя руки.
Линии родственников, лежащие вне поля, — это судьбы родственников (обычно родителей) после рождения ребенка.
По этому правилу у нас могут появиться две линии матери.
Одна линия матери лежит внутри поля.
Она пересекает линию отца (рис. 4, л. матери — зеленый, л. отца — синий).
Точка пересечения — естественное указание на брак до рождения ребенка.
Чья рука и анализируется.
Другая линия матери — линия вне поля (рис. 4 — оранжевый), по методу поворота она первая от линии жизни.
Она тоже пересекает линию отца.
Это пересечение выше линии рождения — тут зафиксировано точное время развода, который произошел после рождения обладателя руки.
|
| |
| |
