Брутто. - Форум

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]

Страница 1 из 1 1
Модератор форума: мартагона, DEMONAZ

Форум » Хиромантия » Статьи Финогеева » Брутто.

Брутто.

Strannik

Дата: Воскресенье, 14.03.2010, 11:44 | Сообщение # 1

Мудрость сияния

Группа: Проверенные

Сообщений: 2597

Награды: 13

Статус: Offline

Брутто.

«Я работала в универсальном магазине на Ленинском. К нам приходил постоянный покупатель такого спортивного вида.
Ну, как борцы сумо, крупный был, огромный. У него была косичка черная.
Черные смоляные волосы гладко назад зачесаны и собраны в косичку.
Все предлагал меня проводить после работы. А чего меня провожать, если мне пешком дойти десять минут.
К нам он приходил потому, что это был один из первых тогда коммерческих магазинчиков. Один предприниматель в универмаге арендовал помещение.
У него теперь большая фирма, магазин и рынок. Тогда это был магазинчик в магазине. Кто челночил, привозили туда свои шмотки. Аппаратуру, шмотки и так далее. Я сидела на комиссии. На приемке, как в комиссионном магазине. Было все. Кроме продуктов.
Все, что тогда было дефицитно: американские и английские сигареты, вино, техника, магнитофоны, импортная одежда. Всякая всячина, бижутерия, сервизы. Пуховики. Ну, что везли, тем и торговали. Однажды вечером этот покупатель приперся в магазин уже под закрытие, чего-то мы с ним разговорились: давай я тебя привезу, давай я тебя отвезу.
Видимо, хотел, чтобы я посмотрела на его машину. У него был «Фольксваген»-автомат, очень большой. Я говорю: раз у тебя есть машина, то давай съездим в одно место по одному делу.
Мы поехали в один центральный магазин, он допоздна работал, там у меня был маленький бизнес. Я сделала все, что мне нужно было, потом он довез меня до дома. Помог мне сумку поднять до квартиры.
Я говорю: «Спасибо, до свидания».
И здесь он сыграл. Схватился за сердце: «Чего-то мне плохо. У меня сердечный приступ». Я внутренне посмеиваюсь, не верю, слишком цветущий у него вид для сердечного приступа.
Открываю дверь: «Проходи, садись. Я сейчас «Скорую» вызову».
Он встрепенулся: «Не надо «Скорую». Сейчас пройдет. Я немного отлежусь и пойду».
Я сидела, ждала, ждала, пока он оклемается. Потом говорю: «Ну ладно, я тебе постелю на кухне, а утром ты отправишься». Ночь прошла мирно. Я у себя. Он на кухне. Утром я собираюсь на работу, спрашиваю: «Ну, ты как?»
«Нормально, — отвечает, — мне лучше, все прошло». И он ушел.
Через неделю захожу в подъезд, стоит он, ждет меня с какими-то шмотками. Выяснилось, это он ко мне переехал, принял такое решение. Я ему понравилась, он теперь знал, где я живу.
Правда, он так осторожненько сказал: «Можно я у тебя поживу некоторое время, сейчас пришлось отдать квартиру, как найду новую, перееду».
«Хорошо, — говорю, — раз такое дело, конечно». Он мне тоже понравился. Внешне был безобразен, потому что фигуры никакой не было, но обаяния чертовски много. У него был черный пояс, какой-то дан в чем-то, не помню. Силы был невероятной.
Раз подошел к холодильнику, поесть что-нибудь. Взялся за ручку холодильника, и ручка осталась у него в руке.
Попросила карниз подкрепить, у него карниз вырвался вместе с гвоздями. Очень мощный мужчина.
Он тогда уже занимался бизнесом, бурно развивался, быстро все росло. Это был первый мужчина, который открыл мне совершенно другую сторону жизни. Он подарил мне машину, купил бриллиантов, водил по ресторанам, дал мне водителя для машины.
Меня возил, ребенка, был в хороших отношениях с моим сыном. Учил его драться, на коньках кататься. В хоккей играть. Он сильный, достаточно интересный человек, он красиво ухаживал, мог любого разговорить, душа компании.
Когда деньги были, вокруг столько людей вилось. В общем, поначалу все было хорошо, и года полтора мы прожили замечательно, но потом все у него повалилось. Видимо, надо было делиться с какими-то людьми, а он с кем-то делился, а с кем-то не делился. Началась охота. Было страшно. Охрана жила в доме. Круглосуточно. Ребенок ходил с охраной, я ходила с охраной.
Я думала, на хрен мне эти шубы, зачем мне нужны эти машины, эти бриллианты! Я хочу спокойно спать и совершенно нормально ходить, как все люди. Я настолько устала от этой сложной и опасной жизни, мне хотелось, чтобы все это кончилось, чтобы я ничего не знала, чтобы никаких охранников в доме не было, чтобы я наконец вздохнула без этого изнуряющего страха, этой тревоги бесконечной.
Этих страшных ночей, когда каждый шорох будто выстрел. Сны какие-то сумасшедшие, с пустыми коридорами, со звуком шагов за спиной, оглядываешься — длинный коридор, уходящий в темноту, и жуть захлестывает сердце.
И еще он ликвидировал все свои фотографии, где он один, с нами, с друзьями, он все-все ликвидировал. Он все сжег. Он снял в пансионате целое крыло. Ребенок там находился летом с охранниками, я туда приезжала, когда у меня было свободное время.
Он привез ящики с документами, фотографиями, я присутствовала при том, как он это уничтожал. Я никогда его ни о чем не спрашивала, это ему и нравилось.
Я чувствовала, что что-то должно произойти. Когда такие огромные деньги, рядом с этими огромными деньгами всегда ходят черные люди. Он сам чувствовал наверняка. Я боялась за жизнь ребенка, свою жизнь, за его жизнь. Ну, и чего боялась, то и случилось.
Вызвали его на какую-то встречу, стрелку, и убили. Я ничего не знала, куда он ушел, кто с ним встречался. В ту ночь он не пришел домой. У него с собой был мобильный телефон, огромный такой, как аккумулятор, тогда они только появлялись и стоили целое состояние.
Я всегда могла ему позвонить, его водитель поднимал трубку. Но в этот вечер никто не поднимал трубку, я думала, может, у них переговоры какие. Он не пришел и на следующий день. Через день мне позвонил наш общий приятель, сказал, что в газете была напечатана информация и фотография.
Тем, кто опознает, просьба позвонить по таким-то телефонам. Был найден труп с огнестрельным ранением возле ресторана некоего. Я знала этот ресторан, мы с ним туда ходили. Первой была мысль, что это он подстроил специально, чтобы исчезнуть. На какое-то время. Он не раз говорил, что ему нужно уехать, но как только будет возможность, когда мы все будем вне опасности, он объявится. Что, может быть, будут приходить какие-то люди и спрашивать, я должна говорить, что ничего не знаю, куда он уехал, на сколько уехал.
Уехал в командировку, и все. Но он не успел уехать. Ребята ездили на опознание, я не поехала. Не могла. Это очень страшно. Но потом исчезли охранники, ничего не происходило, нас никто не трогал, и страх кончился».